Чужой среди своих - Кирилл Архангельский

за пределами замков. Тем не менее готовых сотрудничать магов истреблять было не за чем. Куда проще оказалось их собрать вместе и назначить главных из их же числа, ответственных за послушное поведение. Не смотря на все свои недостатки, полезность чародеев отрицать было бессмысленно, поскольку хотя об очищающей силе огня церковников и ходили легенды, но вот вызвать дождь, взрыхлить почву, остановить ураган, нагреть металл до белого каления и выплавить прекрасных доспех, они были не в состоянии, чего нельзя сказать о магах. В виду этого магия была не только хорошим подспорьем для любого королевства, но и весьма доходным предприятием. Чем не преминули воспользоваться и сами церковники, обложив новообразованные чародейские замки конскими налогами. Естественно, были и те, кто, будучи достаточно одаренным, мог и сам творить волшбу, не проходя специальное обучение у волшебников или церковников. Такие люди, зачастую не дисциплинированные, склонные к самодурству и озабоченные только собственными интересами, рассматривались угрозой не только церковью, но и самими магическими крепостями. И отнюдь не потому, что они представляли для них прямую угрозу – церковники были хорошо обучены, дисциплинированы и редко передвигались в одиночестве. Крепостные маги же вообще не покидали своих крепостей, кроме разве что выполнения очередного заказа. Но даже в этом случае их сопровождал отряд церковников, готовых пресечь любые недостойные мысли, которые могли возникнуть в голове у магов. Маги-самоучки наносили прямой экономический вред - они сбивали цены, предоставляя аналогичные услуги, пусть и менее качественные. Подобного допустить, конечно, было определенно нельзя. Впрочем, подобный подход был более характерен скорее для магов, нежели для церковников. Последние же искренне верили в праведность своего дела. И в настоящую опасность от “пока еще неумелых магов”. Так оно отчасти и было – магия в недисциплинированных и безответственных руках не однократно приводила к бойням. И всё что ждало церковников в некогда живом поселении это гора или обгорелых, или раздавленных, или утопленных, или задушенных трупов. И как подарок в дополнение к этому – необходимость теперь отлавливать этого беглого вкусившего власти мага. Впрочем, к чести церковников – скрыться не удавалось никому и никогда. Среди простого люда, конечно, ходили байки, о очередном молодце, который лихо провёл церковника вокруг пальца, но в глубине души, каждый понимал, что это не больше, чем байки. Неотвратимость наказания очень отрезвляюще действует на людей, а Церковь Великого Света, за века своего существования, сумела вбить в голову даже самого недалёкого мага – наказание неизбежно.

Люди вроде алхимика, конечно, же больше придерживались мнения, что причиной контроля является жадность церковников и это несмотря на то, что алхимическая гильдия куда мягче облагалась налогами, чем маги. Да и само существование независимого алхимика было вполне возможно и даже не противозаконно. Свои же личные взгляды Шкерания, как член алхимической гильдии, предпочла не разглашать.

Глава 7

Прошло примерно две недели после начала путешествия. Караван в очередной раз остановился на ночлег. Вокруг смеркалось, и пока Анеро расхаживал по временному лагерю, с интересом рассматривая, кто и чем занимается, остальные ставили палатки, готовили еду, чистили оружие, а кто-то становился на дежурство, чтобы охранять лагерь. Спутники Анеро знали своё дело, поэтому процесс подготовки лагеря к ночлегу продвигался стремительно. Самого же Анеро о помощи никто не просил. На самом деле он бы с удовольствием им помог, ему хотелось сделать свой вклад и поучаствовать в приготовлениях. Да и привыкнув к определённому уровню физической нагрузки пока он жил у гоблинов, полностью лишенной этой нагрузки его текущий образ жизни, ощущался для него немного чужеродным. Проще говоря - у него самого чесались руки. Но если в начале путешествия он не понимал ни слова, и поэтому старался не лезть к другим, то уже позже, когда немного освоился с языком, пообщавшись с алхимиком, понял, что ему это не по положению. Несмотря на то, что люди внешне вели себя довольно дружелюбно и его настороженность постепенно отступала, он всё еще считал, что должен отыгрывать роль до конца. А значит помогать никому он не должен.

Такие вечерние прогулки помогали ему лучше собраться с мыслями, что сделать изо дня в день, ему становилось всё сложнее и сложнее. Накатывающая волнами усталость и сонливость, путали его мысли и ограничивали фокус его внимания. После же рассказов Шкерании, его начинало тревожить собственное будущее – если бы он был магом, то в лучшем случае его должны были бы поместить в крепость под стражу, а в худшем – допросить и убить, тем или иным способом. Поскольку он никого не убивал, не грабил и не разрушал, он мог рассчитывать на лёгкую смерть. Но смерть, остаётся смертью, даже, когда она легка и безболезненна. Это был очевидный вариант.

Куда более не очевидной его судьба становилась, если вскроется, что он никакой не маг. Казалось бы, всё должно быть просто – ни в какие крепости его заточать смысла нет, просто отобрал мантию и дал пинка – вертись как знаешь. Но всё было не так просто – церковники хоть и подчиняли магов, но и заботится о них не забывали. Поэтому у последних недостатка в еде, воде, одежде и прочих радостях жизни не наблюдалось. Да и убивать магов или воровать у них тоже не позволяли никому. Не столько из-за какого-то человеколюбия, сколько опять же по экономическим причинам: маги — это ценный и полезный актив. Актив способный не только приносить много практической пользы, но и много золота. И не гоже, чтобы простой чумазый и криволицый простолюдин, убивал мага, который мог принести выгоду Церкви. Поэтому с большой долей вероятности, его ждала бы судьба ничуть не лучше, чем в первом варианте – допрос, пытка, костёр.

Шкерания его успокаивала, что его везут тайком к какому-то очень знатному господину. Видимо для того, чтобы он был тайным придворным магом. Для этого и нужна такая скрытность. А знатный господин, мол, со всем уже разобрался. “Золото – ключ который отпирает любые ворота” – успокоительно сказала она.

Несмотря на всю свою наивность, Анеро бы никогда в это не поверил, если бы ему не становилось всё хуже и хуже в последние дни – его глаза постоянно слипались, а мысли иногда даже зацикливались, и он обдумывал одно и то же снова и снова, не в силах выкинуть это из головы. Он даже иногда начал дремать днём в карете. Правда очень ненадолго.

Сегодня же он чувствовал себя особенно слабым, поэтому после того, как поужинал со всеми у