Любовь, пироги и другие яды - Анастасия Никитина

и очень фальшиво удивился Валиен. — Как нехорошо получилось. Пощадите, прекрасная Индира. Пусть он лучше сам вам расскажет. Я не хочу бросить тень на честность его намерений.

Я была уверена, что репутация Миная — последнее, на что улыбчивый мужчина откажется бросить не только тень, но и лопату навоза, но уточнять не стала, только кивнула с деланным спокойствием:

— Хорошо, я так и сделаю. Приятного отдыха, тис Валиен.

Он окликнул меня, когда я была уже у лестницы.

— Тисса Индира?

Я с трудом прикусила на кончике языка раздражённое «Ну что вам ещё нужно?!» и обернулась:

— Случаю вас.

— При взгляде на вас мне хочется забыть, что Минай мой брат. Я сам не отказался бы от такой прекрасной невесты, подумайте об этом, — выдал этот наглец и скрылся в комнате, лишив меня возможности ответить.

Стучаться в закрывшуюся дверь с идиотскими уточнениями и возражениями мне показалось глупым. Но мою злость на такой двусмысленный комплимент это не притушило. Этому хаму мало было облить брата грязью перед моей матушкой, он ещё и себя на замену предложил! И неважно, насколько серьёзно это предложение, меня взбесило уже то, что оно в принципе прозвучало.

Ругаясь себе под нос, я слетела с лестницы и тут же была наказана за невнимательность — почти врезалась в маман, поджидавшую меня у гостиной.

— А, Дирочка! Очень кстати. Мне как раз нужна твоя помощь.

ГЛАВА 10. Причины для ненависти

Я вздохнула и поплелась навстречу матушке. Обманчивыми иллюзиями, что маман действительно некого припахать к чистке какой-нибудь картошки, я не страдала. Этот ритуал не менялся годами: если надо поговорить, звали помочь. Логично, в принципе. От разговора можно отвертеться под предлогом собственных дел, а вот от помощи — не выйдет. На этот раз всё было точно так же.

— Как прошёл учебный год? — поинтересовалась матушка, вручив мне нож и почти полное ведро картошки.

— Отлично мам, — закивала я. — Кстати, забыла рассказать. Меня признали лучшей студенткой курса. Даже значок вручили.

— Знаю я, почему ты забыла, — тонко улыбнулась матушка. — Молодой маг из-за ущелья голову вскружил.

— Ну, в какой-то мере, — вынуждена была признать я. Не то чтобы вскружил, но вот проблем от этого молодого заущельного было столько, что удивительно, как я до сих пор не забыла, как меня зовут.

— Мера у неё… Видела я твою меру — глаз с него не сводишь.

И опять крыть было нечем. И правда не сводила. Только не от большой любви, как вообразила матушка, а потому что понятия не имела, какой дрянью накачался заущелец, чтобы просто на ногах устоять, и на сколько этой самой дряни хватит. Ловить готовилась, так сказать. Но об этом маман знать было совершенно необязательно.

— Он, кстати, молодец — быстро опамятовал. Я помню, как-то в юности поймала магическое истощение, так неделю потом по стеночке ходила. А я, как ты знаешь, не из слабых.

— Да, матушка. Он тоже.

— Я заметила, — кивнула маман. — Вот только… А вы не слишком быстро… Кхм… Ты случайно не поддалась незнакомым чувствам слишком неосмотрительно, и теперь вынуждена срочно…

— Мам! — щёки залило обжигающим жаром.

— Точно? Ты смотри, если что, это не повод срочно бежать замуж. Слава стихиям, не бедствуем, и уж внучка…

— Мам!!! До внучка мне ещё надо доучиться, защитить диплом, сделать карьеру, создать десяток идеальных зелий…

— Да, да… И перевернуть мир с ног на голову, — со смехом отмахнулась матушка. — Просто имей в виду, что малыш всему этому не помешает. У тебя есть семья.

— Угу, я помню, — буркнула я, на мгновенье пожалев, что не уродилась сиротой. Хорошо ещё, что этот разговор маман затеяла один на один, а не озвучила свои подозрения за семейным обедом. С её девизом «Что природно, то не стыдно» она вполне была на это способна.

— Вот и чудно. А твой молодой человек? Расскажи мне о нём.

— А что рассказывать? Он хороший, — с деланным равнодушием пожала плечами я. Больше сказать мне было и нечего.

— А его семья?

— Он пока не успел меня с ними познакомить.

— Это ещё почему? — нахмурилась матушка. — Это может быть признаком, что он относится к вашей любви недостаточно серьёзно!

— Мам! С заущельцами ещё дипломатические связи толком не наладили! Когда бы он успел?! — возмутилась я.

— Но ты же успела, — резонно возразила матушка.

— Можно подумать, у меня был шанс этого избежать, — проворчала я себе под нос, бросая в миску очередную очищенную картофелину.

— Что ты говоришь?

— Эм-м… Да так… — спохватилась я. — Гадаю, куда подевалась наша картофелечистка. Тебе же дядя Вилор такую сделал?

— А она… Она сломалась, — поспешно, как человек, придумавший удачную ложь, отозвалась матушка.

— А починить?..

— Починит. Потом. Ты лучше расскажи, что тебя в Минае привлекло. Он немного мрачноват, ты не находишь?

— Не нахожу, — буркнула я.

— А вот его брат куда раскованнее. Как тебе он?

— Слишком много говорит и улыбается.

— С каких это пор это стало недостатком? — удивилась матушка.

«С тех пор, как этот болтун появился здесь!», — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

К счастью, матушка не ждала ответа.

— Мрачность и загадочность так привлекательны в юности, — мечтательно закатила глаза она. — Помню я… Хотя тебе это неинтересно.

«Ещё как интересно, — хихикнула я про себя. — Папочка, весёлый колобок метр пятьдесят со шляпой, на мрачного и загадочного не тянет никак».

— Так как вы с Минаем познакомились? — продолжала между тем маман.

— Их прислали по программе обмена студентами, — обречённо ответила я, разом растеряв весёлость. — В прошлом году орков с эльфами присылали, в этом — заущельцев. Я же тебе говорила.

— Надеюсь, в будущем году вам не пришлют драконов, — покачала матушка.

— А чем плох дракон? Я вычитала в одной старой книге, что если чешуйку дракона добавить в маринад, то мясо получится невероятно мягким и с таким дивным ароматом…

Увы, безотказный приём не сработал. Голава у матушки была забита Минаем.

— И всё-таки, Дирочка. Его же не одного прислали, но выбрала ты именно его. Почему?

— Ректор выдал, — огрызнулась я.

— Прости, что? — опешила маман.

— Ну… Э… — меня назначили куратором Миная, — обругав собственную импульсивность и длинный язык, я принялась выкручиваться. — Показать, где у нас что, и так далее.

— Ах вот оно что! — с облегчением выдохнула маман. — Ты выражайся точнее. А то я уже вообразила, что ваш ректор в твою личную жизнь полез. Уж я бы с ним тогда поговорила!

— Не надо, — уже всерьёз испугалась я. — Он старенький совсем, ему нервничать вредно.

— Как же он тогда целой академией