Красный Рыцарь - Майлз Кэмерон

— Теперь вижу. Тебя создали. Изобрели. Вывели. Изумительно. Значит, ты не уродливая ошибка природы, темное солнце. Ты — умело выведенный гибрид.

— Проклятый Богом. Ненавидимый всеми, у кого все в порядке с головой.

Капитан черпал силу в собственном отчаянии. Раз победить врага невозможно, он хотя бы победит собственный страх. Как делал это тысячи раз.

— Разве ты не видишь, что время людей подошло к концу? Они подвели этот мир. Земли Диких поглотят их, и спустя тысячу заходов солнца юные олени и медведи будут спрашивать у своих матерей, кто построил дороги из камня, а феи станут оплакивать тех, над кем забавлялись в недалеком прошлом. Люди сегодня — лишь жалкая тень былого величия. А ты? В тебе мало человеческого. Что тебя удерживает подле них?

Дышать было все так же тяжело, но страх уступил место спокойствию. А спокойствие означало подчинение эфира. Надежда заставляла людей бояться еще больше. Но капитан привык купаться в океане страха, мог дотягиваться до других и обращать страх в оружие.

Он снова оказался во Дворце воспоминаний и связался с Амицией. Послушница взяла за руку Гармодия. К ним присоединилась настоятельница. И Мирам. И Мэг. И все выжившие сестры, певшие в часовне.

Красный Рыцарь обуздал свой разум. И воспроизвел одно из самых любимых заклинаний.

«Святая Барбара, Деспина Афина, Гераклит», — указывая на статуи, произнес он.

Комната начала вращаться. Пруденция спустилась с постамента и, улыбаясь, положила руку ему на плечо. Улыбка получилась грустной. Потянувшись, она взяла его за руку: «Прощай, мой дорогой. Мне столько хотелось тебе сказать. О Филы^[79], сказочная страна…»

Сила переполняла Красного Рыцаря, как слишком быстрое удовольствие, переходящее в боль. Как любовь, которая столь сильна, что становится нестерпимой. Как победа и поражение. Как надежда и отчаяние. И в самом центре, балансируя между всем и ничем, стоял он.

«Что она имела в виду, сказав: «Прощай“?»

Вновь капитана окружал насыщенный ночной воздух. Он спрашивал себя, по–настоящему ли ощущает спокойствие или это всего лишь маска? Закрыв телом звезды, над Красным Рыцарем склонился Шип.

— Ты принадлежишь нам. Не им.

Капитан рассмеялся в ответ. Смех лишь укреплял его самоконтроль.

— Нет никаких «нас», Шип. В землях Диких есть лишь закон леса и право сильнейшего. Стоит мне присоединиться к тебе — и ты будешь слепо следовать моим прихотям.

Чтобы подтвердить сказанное, капитан, помня уроки матери, приказал:

— На колени.

Более двух третей выживших боглинов в тот же миг упали на колени. Было приятно видеть, как задергался Шип, как задрожали опаленные ветви, словно под резким порывом ветра.

Пока капитан разговорами с врагом выигрывал драгоценное время, в нем пробудилась клокочущая сила — мощь, до сих пор ни разу им не испытанная, словно чувство любви обрело плоть и подключилось к колдовству. Двух ударов сердца хватило Красному Рыцарю для понимания, что именно сделала Пруденция. Она не открыла дверь, сквозь которую Шип овладел бы им изнутри. Она превратила всю себя в магию, вся ее сила, вся ее жизнь воплотились в этом последнем творении. Что объясняло ощущение любви.

Ах, любовь.

— И разожгу я огонь, — сказал он на высокой архаике.