Воительница: Под полной Луной - Мелани Карсак

— Некоторые хозяева отрезают рабыням языки, когда те слишком много болтают.

— Слава богам, мои хозяева — не такие жестокие варвары, — она подмигнула мне и направилась на улицу.

Глава 13

Оказавшись на улице, я развернулась в сторону загонов для животных и конюшен.

— И куда мы направляемся?

— Я дала слово мертвецу. И сдержу его.

— О, прелестно. Мне не терпится увидеть, какие неприятности это нам принесет. Ты же знаешь, что торг с мертвецами вряд ли приведет к хорошим результатам.

— Я уже проклята, а ты рабыня. Насколько хуже могут стать дела?

Воздух вокруг стойл был пропитан запахом свиного помета и шерсти животных. Работники фермы ухаживали за этим местом, сгребая навоз и кормя скот.

— О, свежее зимнее утро, — сказала Эйдис, деланно принюхиваясь, и быстро прикрыла нос рукой.

Я покачала головой.

— Ну же, леди Эйдис, не будьте такой надменной, — сказала я и повернулась к одному из работавших там парней. — Эй, ты! — окликнула я его.

Мальчик, который был занят раздачей зерна, остановился и посмотрел на меня.

— Леди Хервёр, — удивленно произнес он. — Ч-что вам нужно? Ярл… Неужели он…

— Ярл ни в чем не нуждается. Мне сказали, что сюда привезли домашний скот с фермы Горма.

Мальчишка кивнул.

— Две овцы, четыре коровы, пять коз, утки и куры. Все строго учтены, леди Хервёр.

— Не сомневаюсь. А ещё мне сказали, что вместе с ними привезли девочку.

Эйдис повернулась и посмотрела на меня.

Мальчик застыл.

— Ты знаешь, кого я имею в виду?

— Я…

— Ну?

— Да, леди Хервёр.

— Где она? — спросила я.

— Там, — сказал мальчик, указывая пальцем на загон. — С козами.

— Как ее зовут? — спросила я.

— Хильда.

Я кивнула, приподняла подол своего платья и прошла мимо сарая к загону для коз.

— И что мы делаем? — спросила Эйдис.

— А кто из нас вёльва? Подумай, как следует.

Когда мы подошли к загону для коз, я никого не увидела. Только когда Эйдис подошла к краю загона, чтобы погладить животных, все из которых пришли посмотреть, нет ли у нее чего-нибудь поесть, я заметила смятый, грязный клубок в задней части стойла около стены.

Маленькая девочка, которой было не больше пяти лет, цеплялась за такого же маленького козленка, словно от этого зависела ее жизнь. У нее были растрепанные светлые волосы, грязная одежда и поразительно голубые глаза.

Она уставилась на меня с выражением ужаса на лице. Я обогнула загон и опёрлась на участок стены рядом с тем местом, где скорчилась девочка.

Эйдис щебетала рядом с козами, гладя их по голове и играя с их ушами. Она зачерпнула немного зерна из ближайшего корыта и начала кормить животных, деланно сетуя на их бескультурность. Коза, за которую держалась девочка, изо всех сил пыталась освободиться и не пропустить своей порции еды.

— Похоже, она голодна, — сказала я.

— Нет. Она хочет остаться со мной.

— Конечно, хочет. И, тем не менее, она всё равно голодна. Тебе следует отпустить её поесть.

Девочка перевела взгляд с меня на козу и спустя долгое мгновение отпустила маленькое создание на свободу. Та поспешила присоединиться к остальным, запрыгнув на спину более крупной козы, чтобы подобраться поближе к Эйдис и ее зерну.

Я улыбнулась.

— Это ты её этому научила?

Девчушка покачала головой.

— Тебя зовут Хильда, не так ли?

Она подтянула ноги к груди и уставилась на коз, ничего не ответив.

— Ты знаешь, кто я?

Она покачала головой.

— Меня зовут Хервёр. Видишь, мое имя, так же, как и твоё, начинается на букву Х.

Девочка подняла на меня глаза.

Я кивнула.

— А это Эйдис, — сказала я, указывая на пророчицу. — Ваши козы очень голодны. Может, и ты сама проголодалась?

Девочка не ответила.

— Ты можешь пойти со мной и Эйдис. Я отведу тебя в большой зал, найду тебе что-нибудь поесть.

— Нет.

— Ты разве не голодна?

— Голодна. Но я жду своих маму и папу. Они скоро придут за мной.

Неужели ей никто не сказал? Разве она не знала? Я медленно и глубоко втянула воздух сквозь зубы.

— Нет. Они не придут.

Я посмотрела вниз на ребенка. Она сидела, уставившись на коз, ее глаза блестели от непролитых слёз.

— Думаю, тебе следует пойти со мной. Давай мы с Эйдис найдем тебе что-нибудь теплое из одежды. И немного еды.

— Мои козы…

— Мальчик присмотрит за ними.

Маленькая девочка подняла на меня глаза.

— Хервёр?

— Что, милая?

— Мои мать и отец… Они не вернутся?

— Нет.

— И что мне делать?

— Пойдем со мной. Я помогу тебе. Но ты должна кое-что пообещать.

— Что?

— Если кто-нибудь спросит, ты должна сказать людям, что тебя зовут Хилли. Ты сможешь это сделать?

— Мой отец называл меня Хилли.

— Тогда это все упростит.

Я протянула ей руку. Медленно, с трудом девочка поднялась из грязи. Я наклонилась и подняла её. Под всей этой грязью скрывалось очень милое создание.

— Хилли, ты знаешь, как зовут твоего отца?

Она кивнула.

— Папочка.

Я улыбнулась.

— А мать?

— Мамочка, — сказала она, и ее нижняя губа задрожала. — Хервёр, ты уверена, что они не придут?

— Уверена.

Выражение ужасной печали промелькнуло на лице девочки, и она уткнулась головой мне в плечо. Я нежно похлопала ее по спине и жестами показала Эйдис, что пора уходить.

Не сказав больше ни слова, я направилась обратно в дом, но вместо того, чтобы идти к парадному входу, я обошла строение и двинулась к входу для прислуги.

— Теперь я всё поняла, — просто сказала Эйдис.

— Я не допущу, чтобы ребенок умер на холоде из-за того, что мужчины строят заговоры и меряются силами.

Эйдис кивнула.

— Конечно, нет. Видимо, боги хотят, чтобы всё было именно так.

Вернувшись в главный дом, Эйдис быстро поспешила за тазом для умывания и свежим постельным бельем для маленькой девочки. Каким-то образом нам удалось незаметно пронести ребенка в спальню, которую я делила с матерью.

Дочь Горма молчала, пока Эйдис непринужденно болтала о козах, лошадях и утятах, приводя Хилли в порядок. Истории Эйдис всегда околдовывают слушателей. Ребенка убаюкала мирная тишина.

Как только Хилли переоделась, Эйдис принесла блюдо с едой для малышки. Девочка ела с аппетитом, не произнося ни слова и глядя в огонь.

— Что теперь? — спросила Эйдис.

— Кому ты доверяешь из других слуг?

Эйдис нахмурилась.

— На кухне работает старая Ода.

Ода жила в доме ярла столько, сколько я себя помнила, и она всегда была добра ко мне.