Дом для демиурга Том 1: Поднимается ветер... - Kriptilia

От герцога Гоэллона, вздумай он петь девушке те же песни, она сбежала бы в первую ночь. Нашла бы способ. Но он пообещал совсем иное: возможность самой выбирать, как и где жить. Обучение и почетную должность предсказательницы, идеально подходящую для женщины, которая очень хочет ни от кого не зависеть. Уважение и даже некоторый почтительный страх. Свободу поступать по своему выбору. Герцог пообещал - и исполнил все, что обещал.

Никаких женихов, если не вспоминать дурацкий розыгрыш с участием господина Кертора. Никаких опекунов, монастырей, дальних владений и необходимости притворяться крестьянкой, пока король не забудет про последнюю уцелевшую из рода Къела. Никакого Тамера...

Книги, уроки, разговоры - настоящие, которые дома она могла вести лишь со священником, единственным, кто не считал Керо дурочкой, прогневившей во младенчестве Мать Оамну и за это лишенной разума, - лошади, наставничество Кадоля, смешные, но милые юноши Альдинг и Бориан, наивный Саннио, которого герцог Гоэллон разыграл так, что девица Къела даже позавидовала. Все это - и еще чуть больше.

- Зачем вы распустили волосы, Керо? Они к утру спутаются.

Наверное, ей следовало краснеть и смущаться, но ни малейшего желания не возникало. Волосы? Зачем? Чтобы было красиво. Дома ее считали дурнушкой - высокая, тощая, как палка, плоская, как доска, лицо с кулачок, - а вот волосам сестры завидовали. Хильда даже один раз нарочно так подала Керо свечу, что едва не спалила полголовы. Грешно так вспоминать покойную, но более завистливой и пакостной девчонки, чем сестрица Хильда, на свет не рождалось от Сотворения, и больше не родится!

Гребень скользил по ее волосам ото лба к затылку, и по спине бежали приятные мурашки. Герцог не торопился. Он умел делать то, что делал; говорили, что у него есть любовница, первая красавица Собраны. Керо краем глаза видела ее брата. Если сестра хотя бы наполовину обладает красотой брата, то так дело и обстоит: ей нет равных, нет и быть не может. И наверняка у нее длинные волосы, чистое золото, а не пыль и пепел...

- Пейте вино, Керо.

- Необычный вкус...

- Вы меня огорчаете. Что это за травы?

- Зверобой, жизнекорень, имбирь, базилик, фенхель и мускатный орех... Я на уроке?

- Да, Керо. Вы на уроке...

И - тепло, стекающее с рук, которые уже закончили заплетать ее косы. И - кончики пальцев, едва-едва скользящие от подбородка к мочке уха. Медленно. Очень медленно. Так, как объяснял самое сложное, позволяя обдумать каждое слово...

И - безумный, неожиданный, лишний вопрос утром третьего, последнего дня:

- Керо, вы точно не желаете стать герцогиней Гоэллон? Наследников вам рожать не придется, обещаю.

- Нет! - Девушка ответила раньше, чем успела обдумать вопрос.

Он не спросил, почему...

- Не вспоминать! - вслух приказала себе Керо и с вывертом ущипнула кожу на тыльной стороне руки.

Нужно было думать о другом. Как сбежать, если отсюда вообще можно сбежать. Куда сбежать, если это все-таки удастся. Как передать известие в Собру...

...в которой нет никакого герцога Гоэллона, потому что он уже целую девятину воюет на севере с ее безмозглым и невесть зачем выжившим братом и его ненаглядными тамерцами!

В скудно обставленной комнате пахло пылью, а из щели между ставнями - морем, свежей соленой водой. Керо испугалась, когда впервые взглянула на море: она в жизни не видела столько воды. Как в тысяче озер, сказала она тогда, - а Марта рассмеялась и ответила, что в одном Четверном море воды - как в тысячу раз по тысяче озер, а всю воду на свете вообще никто сосчитать не сможет. Теперь девушке хотелось туда, на морской берег, где ветер несет с собой чистый, пронзительный, прозрачный и светлый запах соли. Свобода пахла морем, пахла морской солью.

Девица Къела отошла от окна и села на тяжелый стул с низкой спинкой. Мореное дерево. Здесь было много мореного дерева, но оказалось, что его не выбрасывает на берег море, а бревна специально замачивают в ямах, выкопанных на берегу. Темное, твердое дерево с почти черными прожилками. В Брулене оно дешево - вот даже комната, в которой заперли Керо, обставлена мебелью из него, - а в Собре, и тем более на севере, это дорогая редкость. Девица Къела привыкла к мебели из светлого дерева: ясеня и клена, дуба и ореха...

"Будут тебе и орехи перед казнью, и клен над могилой, - пообещала она себе. - Будут, если думать не начнешь!".

Мысли расползались в стороны, как дождевые черви из вывернутого наружу пласта земли. Скользкие, уродливые, бессильные мысли-червяки, годные только для крючка и рыбной ловли, но никак не для поиска пути к избавлению. Керо очень хотелось плакать. Мыслей бы от этого не прибавилось: скорее уж, последние захлебнулись бы в соленой, но вовсе не морской, водичке; правда, и в этом нашлась бы польза.

- Невинно обвиненная девица Къела была бледна и со следами недавних слез на лице, но держалась достойно и мужественно, - писал великий Эллерн, который видел подсудимую за день до казни.

Керо нервно хихикнула, потом уронила голову на руки и разрыдалась в голос.

Все было плохо. Очень плохо. Безнадежно плохо.

И Марта умерла!..

Братство контрабандистов запада

Коричневое с золотом - родовые цвета графов Къела

Имеется в виду эфедра хвощевая, она же хвойник хвощевый.

Королевская цена - единая для всего государства закупочная цена на какой-либо товар (например, на зерно), превышать которую в торговых операциях запрещалось кому бы то ни было.

1 тамерская верста - приблизительно 1 километр

Собранская миля - 1,6 километра

Лунный камень.

Брюшной тиф

Малярия