Да здравствует король! - Чучело Мяучело

Лина, видя, что Фауст погружён в раздумья, предложила:

— Раз уж король сегодня отдыхает от своих дел, почему бы нам не сходить в трактир «Пьяная крыса»?

Фауст улыбнулся и кивнул, принимая её предложение. Ему действительно не помешало бы немного отвлечься от своих мыслей и расслабиться.

— Да, почему бы и нет. Пойдём, посмотрим, что там за заведение, — согласился он, и они направились в сторону трактира.

Они прошли несколько улочек, пока не увидели перед собой деревянную вывеску с изображением крысы, держащей кружку. Свет из окон трактира просачивался наружу, создавая вокруг мягкое тёплое свечение. Войдя внутрь, они сразу почувствовали запах жареного мяса и услышали шум голосов и смеха. Здесь было тепло и уютно, а в центре стоял огромный очаг, в котором весело потрескивал огонь.

Фауст и Лина подошли к свободному столу и уселись. Фауст взглянул на Лину и с лёгкой улыбкой сказал:

— Ну что, давай узнаем, какие здесь рассказывают истории.

Устроившись в трактире «Пьяная крыса», Фауст почувствовал, как его охватывает приятное тепло, исходящее от огромного очага. Он был рад, что наконец-то мог попробовать нормальный эль, а не ту странную бормотуху, которую предлагал полурослик Пивинс. Этот напиток, по его мнению, был способен повалить с ног даже огра.

Фауст с удовольствием сделал большой глоток эля и почувствовал, как расслабление разливается по его телу. В трактире стоял гул голосов, посетители оживлённо обсуждали последние новости и делились слухами. Маг, решив отдохнуть от своих недавних размышлений о магии и тёмных заклинаниях, стал прислушиваться к разговорам за соседними столиками.

Неподалёку от него двое мужчин вели интересную беседу. Один из них, одетый в простую крестьянскую одежду, рассказывал, что недавно прибыл из Вольнограда. Услышав это, Фауст не смог удержаться и вмешался в разговор:

— Простите, но вы упомянули Вольноград. Значит, здесь есть и другие города кроме Свободного Пристанища?

Путник повернулся к Фаусту и, окинув его взглядом, кивнул:

— Конечно, есть. Помимо Свободного Пристанища, есть ещё Вольноград и Гуляй-город. Гуляй-город — это вообще интересное место: каждый сезон он меняет своё расположение. По сути, это город из повозок, передвигающихся с места на место.

Фауст с любопытством слушал, поражаясь тому, как мало он знал об этой земле, ставшей его убежищем.

— А что насчёт деревень? — продолжил он.

— О, в Диких Землях есть десяток-другой деревень, но они обычно весьма неприятные места, — пояснил путник. — В таких деревнях собираются те, кого изгнали из свободных городов. Случайному путнику там светит только смерть. Не место для нормального человека.

Лина, внимательно слушавшая разговор, вмешалась:

— А что дальше, южнее Диких Земель?

Путник покачал головой:

— Никогда там не бывал и не советую. Там Железные Пустоши, а что за ними — никто не знает. Ходят легенды, что там царство разумной нежити.

Фауст удивлённо поднял брови.

— Разумной нежити? — переспросил он. — А есть кто-то, кто был там и может рассказать больше?

— За Железной Пустошью никто не был, по крайней мере, о ком бы я слышал, — ответил путник. — Это место окутано тайной, и мало кто осмеливается пойти туда.

Фауст представил себе заброшенный город, по улицам которого бродят призраки бывших жителей, выполняющие свои повседневные дела, как обычные горожане. Он почувствовал, как его интерес к этому таинственному месту растёт.

— Вот бы хоть одним глазом увидеть, что там происходит, — тихо проговорил он, обращаясь к Лине.

Лина улыбнулась и, задумчиво посмотрев на него, сказала:

— Да, а вдруг этих мертвецов можно было бы убедить служить себе?

Трактир заполнился звуками дудочки, на которой начал играть крысолюд, сидевший в углу. Его музыка была мелодичной, но немного мрачной, идеально подходящей под настроение Фауста. Лина встала, подошла к крысолюду и что-то ему прошептала. Он кивнул и сменил мелодию на что-то более ритмичное и торжественное.

Лина начала петь, её голос был удивительно приятным, несмотря на её чудаковатый сельский акцент:

В полумраке тихо, где не ступит свет, Благородный некромант, тайный завет. Сквозь тьму и мрак, в него верит ночь, В каждом сердце мертвых он находит любовь.

На пепле древних, где шепчет ветер, Он воскрешает тех, кто покинул лето. Забытые воины, надёжный отряд, Сквозь время идут с ним вперед.

Фауст неожиданно для самого себя почувствовал, как на его щеках проступает румянец. Смущение охватило его, он не привык к тому, что его так открыто восхваляют. Посетители таверны захлопали в ладоши, впечатлённые выступлением Лины. Её голос был действительно хорош — глубокий и выразительный, он словно завораживал. Несмотря на акцент, она прекрасно справлялась с пением, а мелодия крысолюда подчёркивала её голос.

Фауст с трудом сдерживал смущение, чувствуя, что все взгляды в трактире устремлены на него. Но, несмотря на это, он не мог не оценить таланты Лины и тот эффект, который она произвела на публику. В её песне была не только похвала, но и своеобразный вызов, призыв к тем, кто может следовать за ним и его тёмным искусством.

Фауст начал задумываться о том, что пришло время создать своего голема, хотя он ещё не закончил читать «Моргулион». У него было общее понимание процесса, и он чувствовал, что это не должно быть слишком сложно. Желание доказать себе свою силу и способность к некромантии всё больше росло в нём. Он знал, что големы —