Мир Льда и Пламени - Джордж Мартин

Эйнис, первенец Эйгона от его возлюбленной Рейнис, взошел на трон в 37 году от З.Э. в возрасте тридцати лет. На великолепной церемонии в еще строящемся Красном замке он предпочел короноваться богато украшенным золотым венцом, а не обручем своего отца из валирийской стали.

Эйнис оказался сотворенным из другого теста, нежели его отец и брат Мейгор (сын Висеньи) — те оба были воителями. В жизнь он пришел слабым и болезненным младенцем, и оставался таковым все свои ранние годы.

Эйгон Дракон считался несравненным воином, и потому ходили слухи, что его милость — не родной сын Завоевателю. В общем-то, было широко известно, что королева Рейнис наслаждалась обществом миловидных певцов и остроумных лицедеев; пожалуй, один из них мог быть и отцом ребенка. Но шепотки становились все тише, и в итоге замолкли, когда болезненный малыш получил только что вылупившегося дракона, названного Мерцающем Вихрем. И Эйнис рос и креп — вместе с драконом.

Тем не менее, наследник оставался мечтателем, пробовал силы в алхимии, покровительствовал певцам, кукольникам и лицедеям. Более того, он слишком жаждал одобрения, что заставляло его сомневаться и колебаться в своих решениях — из страха разочаровать ту или иную сторону. Именно этот недостаток омрачил царствование Эйниса и привел короля к раннему и унизительному концу.

036. Король Эйнис I на Железном троне (худ. Магали Вильнев).

Прошло не так много времени после смерти Завоевателя, как нашлись желающие бросить вызов власти Таргариенов. Первым из них стал бандит и разбойник Харрен Красный, который называл себя внуком Харрена Черного. С помощью слуги из замка он захватил Харренхолл и его тогдашнего правителя, печально известного лорда Гаргона (прозванного Гаргоном Гостем за привычку посещать каждую свадьбу в своих землях, чтобы воспользоваться правом первой ночи). В богороще замка лорда Гаргона оскопили и бросили истекать кровью, а Красный Харрен объявил себя лордом Харренхолла и Речным королем.

Все это происходило в те дни, когда король гостил в Риверране, владении дома Талли. Однако же Эйнис и лорд Талли, прибыв разобраться с угрозой, нашли Харренхолл пустым. К тому времени все верные люди Гаргона были преданы мечу, а Харрен Красный и его последователи вернулись к разбою.

Вскоре мятежи вспыхнули и в Долине, и на Железных островах. Тогда же на восстание против Таргариенов поднял тысячи последователей некий дорниец, именовавший себя Королем-Стервятником. Согласно записям великого мейстера Гавена, эти вести короля ошеломили — ведь Эйнис всерьез полагал, что его обожает весь Вестерос. И снова его милость колебался с решениями. Сначала он приказал армии отплыть в Долину, чтобы решить дело с узурпатором Джоносом Арреном, заточившим собственного брата лорда Роннела — а затем внезапно отозвал приказ из-за опасения, что Харрен Красный и его люди могут проникнуть в Королевскую Гавань. Эйнис даже намеревался созвать Великий совет для обсуждения всех этих дел. К счастью для королевства, другие действовали живее.

Лорд Ройс из Рунного Камня собрал войска, после чего мятежников Джоноса Аррена уничтожили, а его самого с ближними сподвижниками заперли в Орлином Гнезде — хотя это привело к убийству заточенного в темницу лорда Роннела, ибо Джонос через Лунную дверь отправил брата летать. Но Гнездо не имело защиты с неба. Когда прибыл вызванный принц Мейгор верхом на Балерионе Черном Ужасе — драконе, которого он всегда хотел, и после смерти отца все же получил — Джонос и его люди окончили свои дни в петле, повешенные Мейгором.

Тем временем, на Железных островах лорд Горен Грейджой быстро отправил в мир иной человека, объявившего себя возрожденным королем Лодосом. Его засоленную голову Горен отослал королю Эйнису. В свою очередь, Эйнис за это даровал Грейджою особую привилегию, а тот ее использовал, чтобы изгнать с Железных островов Святую Веру — к ужасу остального королевства.

Что же до Короля-Стервятника… Мартеллы почти не обращали внимания на эти беспорядки в их собственных же границах. Хотя принцесса Дерия уверяла Эйниса, что Мартеллы желают только мира и делают все возможное для подавления мятежа, в основном с ним пришлось разбираться марклордам. Причем изначально так называемый Король-Стервятник выглядел для них непосильным противником. Ранние победы обеспечили ему все более нарастающую поддержку, и наконец его последователи уже исчислялись почти тридцатью тысячами. И лишь после того, как Стервятник разделил свое огромное войско на части — как из-за невеликих для него поставок провизии, так и из-за уверенности, что каждый из отрядов справится с любым выступившим против него врагом — у восставших начались неприятности. Теперь они могли быть разбиты по частям силами бывшего десницы Ориса Баратеона и марклордов (в особенности Свирепым Сэмом Тарли). И по слухам, меч Тарли — Губитель Сердец — стал красным от острия до рукояти от крови десятков дорнийцев, зарубленных Свирепым Сэмом во время Охоты на Стервятника, как позже назвали погоню за этим мятежником.

А первый по счету бунт завершился самым последним. Десница Эйниса, лорд Алин Стокворт, наконец загнал в угол еще бывшего в силе Харрена Красного. В случившейся затем битве Харрен убил лорда Алина, но только чтобы в свою очередь оказаться сраженным оруженосцем десницы.

Когда мир был восстановлен, король отдал дань благодарности лордам, командовавшим войсками, и главным героям, которые помогли уничтожить мятежников и врагов престола — а самая большая награда досталась его брату, принцу Мейгору, которого его милость назвал новым десницей. В то время такой выбор виделся наиболее мудрым, однако именно это решение предопределило судьбу Эйниса самым роковым образом.

Из записей архимейстера Гильдейна

Браки близких родичей в обычае Таргариенов бывали издревле. Наилучшим решением считалось сочетание братьев и сестер; в противном случае девица могла идти замуж за племянника, дядю, двухродного брата; для юноши возможна женитьба на тетушке, племяннице, двухродной сестре. Корнями сей обычай уходит в Старую Валирию, где так было принято во многих старинных родах, и среди повелителей драконов — особливо. От них пошло правило: «Кровь дракона не терпит примесей». Кое-кто из принцев-колдунов также по своему хотению мог брать за себя более одной супруги, однако же сие случалось реже кровосмесительного брака. Мудрыми людьми записано было, что-де в Валирии перед Роком тысячи богов почитались, но ни единого не брали в опасение — и потому сим обычаям немногие имели отвагу противиться.

В Вестеросе же сего не было, ибо власть Святой Веры не подвергалась там сомнениям никоим образом. Кровосмешение осуждали как грех тягчайший,