Сто причин моей (не) любви - Елена Александровна Романова

Ничего мне не надо от Нейла Олсена, кроме свободы, которую он забрал и… Растерзав сверток, я вытащила тонкую рубаху с кружевными манжетами и воротником-стойкой. Красивая зараза! Эту я возьму взамен той, которую Олсен испортил. И это не сделка с совестью, а здоровый эгоизм и практичность. А все остальное — к черту!

— Очень опрометчивое решение, — флегматично протянул Грейм, наблюдая за тем, как я без устали отправляю одежду через окно. — Распорядиться вернуть все обратно?

— Ни в коем случае, — прорычала я.

— Может, успокаивающего чая?

— Нет.

— Гм, — Грейм поправил свой строгий шейный платок, ослабевая его, и повертел головой, — боюсь, господин Олсен будет недоволен. Он… кхм, будет в страшном негодовании.

Горячая волна страха вскипела в моей душе, но я напустила на себя безразличия.

— Передайте ему, что мне все-равно. А теперь, — и я указала на дверь, — оставьте меня в покое!

Нейл Ослен не на ту женщину нарвался. Я не росла среди аристократов, я — не леди. Я бывшая ученица бесплатной церковной школы, а затем лучшего университета столицы, где я трудилось больше остальных, пробивая себе дорогу в свет. Я потратила столько сил и времени, чтобы стать секретарем его светлости, что не позволю ни одному дракону лишить меня того, что я заслужила.

Если Олсен хочет диалога, то пусть научится вежливости. Пусть увидит во мне личность, а не мифическую истинную пару, иначе нам не договориться.

Эта чертова истинность все только портила! Я еще никогда не слышала о том, чтобы истинной для дракона становился человек. Как на это отреагирует знать? Олсен — полукровка, и другие драконы относятся к нему с пренебрежением. Что будет, когда они узнают, что у него есть то, чего они лишены — настоящий дар богов, своя пара?

Глава 13

У преступников всегда много дел, а у их мерзкого главаря — вообще, невпроворот, и ему бы мотаться по своим грязным делишкам до самого утра, но Олсен появился ближе к вечеру. Я увидела его из окна, и почему-то испуганно одеревенела, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник. И впервые я подумала о том, что он дьявольски хорош в этом темно-бордовом камзоле, который меня жутко раздражал, но Нейлу, яркому и вульгарному, несомненно, подходил.

Сердце заколотилось, когда я услышала его шаги по лестнице. Прижавшись ухом к двери, я подслушала, как он спрашивает Грейма, хорошо ли я поела и была ли послушной в его отсутствие. Я отпрянула от двери в тот самый момент, когда дернулась ручка.

И вот он здесь.

Нейл.

Запах сигарет, мускуса и сладких ягод.

Я почувствовала, что вскипаю из-за его случайно брошенного взгляда, уверенных движений и небрежного сухого: «Митчелл». И из-за того, что в голове пронеслась дикая мысль — скоро ночь, а я все еще его пленница. А в саду за окном — гора платьев, и с утра я была слишком смела.

Отступая, я наткнулась на кровать и, ойкнув, села на нее.

Я сама себе казалась неловкой, потерявшей что-то важное — ту практичную и уверенную Эвелину Митчелл, способную дать отпор. Смогу ли противостоять такому, как Олсен?

— Знаешь что, — протянул он, стягивая шейный платок и распахивая ворот рубашки. — Я ни с одной женщиной не терпел таких закидонов.

Я наблюдала за ним, как за хищником. Вот он лениво оглядывает комнату и слегка морщиться, потому что в ней видны следы моего присутствия, и ему это не нравится. Ему это в тягость. Я вдруг ощутила себя лишней. Олсен был связан со мной не по доброй воле. Возможно, он хотел в пару кого-то другого. Он должен был ненавидеть меня, но проявил достаточно терпения. Мне сделалось гадко. Еще и потому, что мой мир сузился до размеров комнаты, а моя жизнь теперь принадлежала ему.

— Истинность — сильнейшая магия драконов, Митчелл, — Олсен встал передо мной. — Она сильнее, чем любой дар артефакта. От нее невозможно избавиться.

Ни разу не слышала, чтобы кто-то хотя бы попробовал. И зачем, ведь в этом нет смысла. Любые аргументы, что нужно противостоять и бороться, просто смешны. Олсену необходима эта истинность.

— Значит, будете держать меня здесь насильно, — вздохнула я, сознавая эту чертову неизбежность.

— Нет.

— То есть, — протянула я, глянув на дверь. — Я могу уйти?

Распахнув камзол, Нейл убрал руки в карманы брюк. Мой взгляд неосознанно скользнул по его груди, жадно цепляясь за треугольник обнаженной бледной кожи там, где была расстегнута рубашка.

— Конечно, ты можешь уйти, Митчелл. Не держу.

— Прямо сейчас?

— Да.

Не может быть.

Он смеется надо мной или задумал какую-то подлость?

Мой взгляд пополз по его одежде выше, прикоснулся к его гладковыбритому подбородку, а затем к очень привлекательным губам, изогнутым в усмешку и, в конце концов, столкнулся с алыми глазами с хитрым прищуром.

— Даете слово дракона?

Олсен вздернул бровь.

— Ну, допустим, Митчелл. Хочешь — проверь.

Звучит, как ловушка.

В голосе мужчины столько вызова, что внутри меня снова закипает котел злости. Думает, я струшу? Смотрит на меня, как на наивного ребенка. Как на… беззащитную женщину! Ненавижу этот взгляд.

Я поднялась и пошла к двери, демонстративно бодро. Олсен лишь отступил в сторону, уходя с траектории моего движения. Не препятствовал и даже не повернулся, чтобы проводить меня взглядом, но едва я занесла ладонь на ручкой, окликнул:

— Митчелл?

Ну, начинается.

— Что? — бросила я взгляд через плечо.

— Прошлой ночью ты была в Центральной городской библиотеке, — довольно сухо произнес он, все еще стоя спиной ко мне. — Если это захотят проверить, в читательской карте есть все необходимые отметки. Ты провела там с семи вечера до шести утра и взяла шесть книг. Пять по истории артефакторики, одну — об основателях Элхорна. Ты такая чокнутая фанатичка, что прочитала их от корки до корки. В восемь утра ты наняла кэб и отправилась к профессору Дэвису, которому ты помогала на кафедре. За горячими спорами о защитных артефактах императорской семьи вы не заметили, как прошло время.

— Что за ерунда? — спросила я.

— Беррон ищет тебя. Ты под подозрением. Думаешь, твое таинственное исчезновение пройдет незамеченным?

— Но у меня выходной!

Плечи Олсена затряслись — он рассмеялся.

— Малышка, с кем ты играешь? Ты понимаешь, что ставка — твоя жизнь? Она ничто по сравнению с защитным артефактом Элхорна, который ты присвоила, — и Нейл повернулся: — Живой ты нужна только мне.

Что-то внутри дрогнуло, а сухой глоток прокатился по горлу, задребезжав в груди осколками стекла.

Закатное солнце бросило лучи через окно, подсвечивая радужки