Ли Ховард и призраки поместья Симмонсов — Пирсов - Шон М. Уорнер

не нормально. Я просто в ярости. Происходит что-то непонятное, а мне опять никто ничего не говорит. Для меня услышать даже плохие новости было бы лучше, чем вообще никаких.

— Они просто пытаются тебя защитить. Дать тебе пространство, чтобы оправиться.

— Тебе это помогло? Когда уничтожили твою деревню. Тебе помогло пространство?

— Мне никто не давал пространства. Как раз наоборот. Я был сиротой в очень бедной стране. Мне пришлось бежать, прятаться и просто-напросто выживать. Мне оставалось только двигаться дальше, другого выбора у меня не было.

Он сделал паузу и в задумчивости почесал щетину на подбородке.

— Может быть, тебе именно это и нужно. Полная противоположность того, что тебе дают. Возможно, это пространство только заставляет тебя с комфортом топтаться на одном месте.

Ли почувствовала, как в ней поднимается волна гнева.

— То есть, по-твоему, мне нужно просто забыть обо всем и двигаться дальше?

— Ты не сможешь об этом забыть. Мы с тобой понимаем это как никто другой.

Ли ощутила пустоту внутри. Начо изо всех сил пытался помочь ей.

— Спасибо, Начо. Я очень ценю твое мнение, ведь ты тоже через это проходил.

— Обращайтесь, сеньорита. Если захочешь поговорить, я всегда рядом. Однако, — сказал он, пожав плечами и начав удаляться, — долго это продолжаться не сможет, если я не пойду дальше стричь кусты.

— Ли! — позвала Пег, показавшись из-за угла дома. — Ли! Ты готова пойти искать те синие орхидеи?

Ли тяжело вздохнула.

Через полтора потраченных впустую часа Ли забралась на кожаный диван в библиотеке и стала листать дневник Боди. Она останавливалась на некоторых записях то тут, то там, но в основном просто перебирала страницы и любовалась почерком. Все то время, что они ходили по лесу с Пег, у нее из головы не выходил Тристин, запершийся в кабинете с Оливером и Маркусом и обсуждающий с ними какую-то полицейскую операцию, которая может быть — а может и не быть — связана со смертью ее родителей. Неведение сводило с ума. Она бы отдала что угодно, стала бы мухой, лишь бы попасть к ним в кабинет, — но приходилось довольствоваться соседней комнатой, в которой на нее со стены над камином сердито смотрел Большой Боди.

Дверь кабинета открылась, и оттуда показались Тристин, Маркус и Оливер. Тристин и Оливер прошли мимо входа в библиотеку, а Маркус замедлился. Он предостерегающе посмотрел на Ли, как бы без слов намекая, чтобы она не лезла не в свое дело. А она улыбнулась ему самой грубой и дерзкой улыбкой, какую только могла из себя выдавить. Маркус в ответ усмехнулся и прибавил шаг, чтобы догнать остальных.

Как только он скрылся из виду, Ли вскочила с дивана. Она хотела быстренько забежать в кабинет и порыться в бумагах — вдруг они оставили там что-то полезное. Оглядевшись, она с бьющимся от волнения и азарта сердцем толкнула дверь. Она слегка приоткрылась на свежесмазанных петлях, а затем захлопнулась в сантиметре от ее носа.

Ли схватилась за ручку и повертела ее, но ту будто заклинило. Металл вдруг стал таким холодным, что кожа Ли к нему примерзла. Она попыталась высвободить руку, но от ее дерганий только затряслась дверь.

— И чем же ты тут занимаешься? — подкравшись сзади, отрезал Тристин.

Ручка снова стала обычной температуры, и ее рука наконец отлипла.

— Ой! Э-э… ничем. Я просто… просто хотела забрать поднос с кофе и отнести его обратно на кухню, но ручку заело.

Тристин обошел ее и взялся за ручку. Он повернул ее двумя пальцами и слегка толкнул дверь. Та с легкостью распахнулась.

— Как по мне, проблемы нет.

— Ага, — ответила Ли. — Видимо, я просто крутила не в ту сторону.

Тристин в ответ проворчал:

— Видимо, не в ту. Вот поднос. Спасибо, что пришла его забрать.

Ли уловила посыл. Уходи.

Ли прокралась на кухню и, пока никто не видел, оставила поднос на столе. Поспешно вернувшись в свою комнату, она рухнула на диван и, стиснув зубы, стала смотреть в маленькое окошко.

— Зачем ты это сделал? — процедила она в пустое пространство.

Голубое небо стало вдруг полуночно-синим, а температура в комнате резко упала. Когда небо снова посветлело до карибского голубого оттенка, Ли зажмурила глаза, будучи уверена, что по какой-то причине ее просто подводит зрение. А когда открыла их, на подоконнике уже полусидел, полупарил Маленький Боди.

— Что сделал? — спросил призрак.

У Ли отвисла челюсть. Ее дыхание участилось, и изо рта в морозный воздух повалил пар. Она будто пыталась погладить огромную бродячую собаку: часть ее была в ужасе от перспективы быть укушенной, а другая часть отчаянно хотела завести нового, пусть и опасного, друга. Проглотив подступающий к горлу ком, она усилием воли заставила себя не броситься бежать прочь из комнаты, вопя от ужаса.

— Что сделал? — повторил Маленький Боди.

Ли изо всех сил попыталась сдержать дрожь в голосе:

— Захлопнул передо мной дверь в кабинет.

— Я не захлопывал.

Что-то в его интонации заставило Ли подумать, прежде чем что-то ответить. Он боялся, осознала она, но чего ему было бояться, кроме самого себя?

— Нет, захлопнул. Вы с Большим Боди ведь один и тот же человек. Или по крайней мере были им, так ведь? Значит, как ни крути, это был ты.

Температура в комнате упала еще сильнее, а синее свечение, исходившее от мальчика, засияло так ярко, что за ним померк проникающий из окон солнечный свет. Призрак Боди подлетел к ней, остановившись в паре сантиметров от ее носа. Его лицо стало похоже на череп, и его исказила суровая гримаса.

— Я не он! И никогда им не буду!

Ли повернулась лицом к стене и сжалась в комок, закрыв голову руками как можно плотнее.

— Не трогай меня, — взмолилась она. — Пожалуйста, не трогай меня!

Порывом ветра ее потянуло за волосы и одежду — будто ее пытаются засосать в пылесос.

— Не собираюсь я тебя трогать, — произнес Боди с презрительной усмешкой. — На этот раз. Но предупреждаю, злить меня не стоит.

Неистовый ветер угомонился, и Ли подняла голову, осматриваясь в надежде, что призрак улетел куда-нибудь подальше. Моргнув, она снова увидела, как он парит у окна.

Ли выпрямила ноги и села.

— Ты меня до чертиков напугал, — сердито проворчала она.

— А не надо было меня дразнить, — ответил Боди, теребя мерцающую синюю пуговицу у себя на рубашке.

— Я тебя не дразнила, мерзавец ты мелкий. Я пыталась тебя получше понять. Помочь тебе, если смогу.

— Не сможешь, даже и не пытайся.

— А вдруг смогу, если объяснишь?

— Нет.

На его лице появилась хулиганская ухмылка.

— Но если ты решила пробраться в кабинет Тристина, то