Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

– Ау, – дёрнулась Юля, когда почувствовала, что Паша ущипнул её за ногу. Девушка нагнула голову и обнаружила под столом друга, который был в толстовке с плотно затянутым на голове капюшоном и солнечных очках. – Кудрявицкий, ты что, совсем страх потерял?

– Да я о помощи прошу! – взмолился Паша, привлекая всё внимание Вяземской к себе. В иной ситуации Лёня бы озлобился, но тут трепливость мажора была только на руку. Заприметив на горизонте приближающуюся Ховрошу, Красавцев кинул прямо ей под ноги щедро смазанный маслом бутерброд. У Вари остались буквально секунды перед тем, как наступить на хлеб с маслом и столкнуться носом с паркетом, но она, будто бы почувствовав опасность, разворачивается обратно в сторону буфета: вилку забыла. Лёнька у нас не промах: дождавшись возвращения девушки, он кинул второй кусок хлеба, чтоб уж наверняка.

– Эй, шпана малолетняя, разбуянились совсем. Кто еду на пол кидает? Вы у меня сейчас, как миленькие, швабры в зубы возьмёте и пойдёте свои ошмётки убирать! – заголосила появившаяся из неоткуда баба Лида – местная уборщица и по совместительству прескверная женщина преклонного возраста. Своим криком она напугала ни только ни в чём неповинных учеников четвертого «В», на которых списали сие инцидент, но и бедную Варю тоже оглушили. Потеря слуха несмертельна, тем самым толку для плана Лёни не принесёт. Только прибавит ещё один инцидент в ОАО «Все самые тупые и необдуманный идеи Л. О. Красавцева».

– Я слово тебе даю, нет тут твоего Лебедя, – произнесла Юлиана, всё это время так усердно уговаривающая Пашу вылезти из засады.

– Пусть лучше под столом сидит, а то как жираф шею вытянет здесь и будет по сторонам зыркать, – весело улыбнулся Романов, подошедший вслед за Варей, как её верный спаситель. Окинув взглядом стол, он сел рядом с Лёней и посмотрел на него недоверчивым взглядом. – А ты-то чего такой хмурый? Случилось чё?

Да, Юрка, случилось. Некомпетентность носителя блондинистой шевелюры – она причина всех наших неудач. Вот покрасить бы его в какой-нибудь розовый исключительно в воспитательных целях. Краску в виде перманганата калия он сможет с лёгкостью найти на своём следующем уроке. Это был плавный намёк для Лёньки, что пора бы к более локальным методам прибегать, а лабораторная по химии – это идеальное место для пыток. В чём проблема волосы Ховроши поджечь, кислоту её заставить на руку пролить или ещё что похуже? Действительно, мешала Леониду лишь Юля, которая наотрез отказалась делиться с подругой реактивами и вообще выгнала ту за другую парту, чтобы она писала теоретическую часть. Ни дать, ни взять, как будто чует беду. Красавцев же тоже ощущает, что жареным запахло, и нагоняев он от Яги получит крупных, если магию в девчонке не раскочегарит. Жареное, кочегарка, огонь…

– Паха, ты куда смотришь? – разъярённо сказал Красавцев, пытаясь затоптать появившееся пламя на парте рукавом дорогой, внимание, белой толстовки. – Вот идиот.

                                       * * *

Выйдя из школы после уроков и ощутив морозный воздух в лёгких, Лёня понял, что ему этот запах приходится по вкусу куда больше, чем… Нет, не Питерский, эта промозглая провинция ему никогда не сможет заменить его культурную столицу, где каждый второй – великий из великих или хотя бы правнук самого превеликого. Красавцеву воздух на улице Чайковского понравился только в сравнении с горелым ароматом в кабинете химии. Побывав на одной лабораторной, Лёня смог чётко определить свои планы на будущее – ни пожарником, ни химиком он точно не будет.

– Юля, ты подожди меня немного, я с девочками из театралки про спектакль обговорю, – послышался из-за спины голос Вари, который уже стал несносным для Лёни за этот день.

– Конечно, – буркнула себе под нос Вяземская, провожая взглядом упорхнувшую подругу.

– Не своди брови на переносице, а то морщины будут, – усмехнулся Красавцев, наблюдая за хмурой мордашкой девушки. Она лишь пренебрежительно фыркнула, спустившись по ступенькам крыльца прямиком к блондину. – Твои планы на вечер так и не поменялись?

– Для тебя у меня каждый вечер занят, – хмыкнула Вяземская, подставляя свой нос ближе к лучам солнца, отчего-то припекающего сегодня. Надо же, а носик-то в веснушках, которые плотно замазаны косметикой. Пытается скрыть настоящее за фальшью – всё как обычно.

– Просто я в городе плохо ориентируюсь, хотелось бы на экскурсию напроситься, понимаешь ли, – ответил Лёня, наоборот пригнув свою голову ниже, чтобы удобнее говорить с этой полторашкой.

– Не, Красавец, рано тебе ещё наши кварталы изучать. Тебе там твой блонд ножиком отрежут да лещей надают, – посмеялась Юля и, прикоснувшись рукой к белым волосам, слегка встряхнула их. – У нас город-то консервативный, пацан пацаном должен быть.

– Это значит со стрижкой под 0,5 и нашивками на мастерке? – спросил Красавцев, перехватив запястье девушки, которая хотела убрать руку с его волос. Юля удивлённо вскинула бровь на его действие, а он слегка дёрнул девушку на себя, чтобы та оказалась ближе. – Я что-то не видал здесь таких.

– Не там смотришь, – отрывисто сказала Вяземская, упорно пытаясь разглядеть в глазах напротив что-то новое для себя. – Да и не надо оно тебе. Месяц другой и свалишь отсюда, поэтому лучше не пытайся проникнуться тем, о чём и понятия не имеешь.

– Плохо меня ты… – говорит Красавцев, но обрывается, посмотрев в сторону стоявшей прямо под крышей Варьки. Лёня делает на лице гримасу ужаса, боли и непонимания, когда самая большая сосулька стремительно летит вниз прямо на Ховрошу. М-да, актёрских данных ему не занимать. – Смотри, там Варя!

Юля лишь стоит как вкопанная, будто бы не подругу в беде увидала, а смерть с косой. Лицо неестественно белёсое, губы подрагивают, ноги не шевелятся, руки трясутся. Страшно ей, не за себя, а за дорогого человека. Хочет помочь, да ничего сделать не может, как будто время перед ней остановилось и чары неизвестные тело заморозили. Жалкое зрелище для меня, проигрышное для Лёни.

Сосулька-то летит несколько секунд, но для Юли они жизнью стали. Лёня уже думает самому остановить полёт сосульки, как вдруг появляется… Нет, не всемогущая сила Юли вырвалась из-под кожи. Она сейчас слабее, чем мы все с вами вместе взятые, какой от девки толк. А вот Юра точно сегодня зелье супергероя с утреца выпил, раз уже через пару мгновений держал перепуганную Варьку на руках. Спас. Романов точно после сегодняшнего дня должен Лёне по гроб жизни. Хотя бы за то, что Ховроша смотрит на него уже второй раз подряд как на главного человека на планете.

Самым важным же человеком для Юльки была, наверное, Варя. Если смотреть объективно, то на остальных ей было глубоко плевать, или же она создавала такую видимость. По-настоящему оберегала и пеклась девушка только о своей закадычной подруге. Сколько они лет уже вместе? Десять? Двенадцать? Не сосчитает даже сама Вяземская с её страстью к математике. И вот на её глазах чуть не пострадал, а возможно, даже чуть не умер её близкий, а она и глазом не повела – стоит, как заворожённая смотрит. Странная реакция, пугающая, настораживающая своей пустой.

– Юлька, – тихо прошептал Лёня, проведя мимо лица девушки рукой. Она отмерла и, легонько качнув головой, столкнулась взглядом с перепуганным Красавцевым. – Хорошо всё? Давай на лавочку сядем, а то ты бледная.

Стоит, молчит, лишь воздух ртом глотает, как рыба. Смотрит на всё вокруг с таким безразличием в глазах, что хоть волком вой. Рыбы, волки – это больше к зоопарку относится, а тут люди. Живые. Со своими чувствами, не всегда понятными не то что другим, а даже самим себе.

– Отвали, – медленно выдыхает Вяземская и, не кинув даже взгляд на прощание, неспешно перебирает ногами в сторону калитки. Лёня бы побежал за ней, проводил бы, проконтролировал, пускай и обругала бы его Юлька с ног