Колыбели цивилизаций - Захария Ситчин

Мои спутники разошлись и стали собирать черепки, чтобы увезти с собой в Амман (а потом в Соединенные Штаты). Я направился к вершине кургана и повернулся лицом к западу. Передо мной открывался вид, который точно описали археологи шестьдесят лет назад: в ярком солнечном свете я видел Иерихон. Таким образом, Тель-Хассул вполне мог быть тем местом, из которого вознесся на небо пророк Илия (фото 30).

Прежде чем уехать, я попрощался с археологом из Сиднея и поблагодарил его. Кстати, сказал я, не знает ли он судьбу фресок, найденных здесь в 30-х годах. Он полагал, что их перевезли в Рокфеллеровский музей в Иерусалиме.

* * *

Рокфеллеровский археологический музей расположен сразу же за стеной Старого Города поблизости от ворот Ирода. В период, когда Палестиной управляла Британия, я несколько раз посещал музей, чтобы полюбоваться одной из лучших коллекций древностей, найденных на Святой земле. Когда часть Иерусалима находилась под контролем Иордании (1948–1967), в музее хранилось большинство найденных к тому времени рукописей Мертвого моря. После Шестидневной войны (1967) музей служил также штаб-квартирой израильского Департамента древности.

После возвращения из Иордании я сразу же связался с Рокфеллеровским музеем в Иерусалиме, который теперь находился на территории Израиля, и поинтересовался фресками из Тель-Хассула. Ответ выглядел примерно так: какие фрески? В отсутствие главного куратора музея никто даже не мог понять, о чем я спрашиваю. Мне посоветовали обратиться в институт Олбрайта.

Я обратился в Институт археологических исследований имени У. Ф. Олбрайта, названный так в честь великого археолога, исследовавшего библейские земли. Пытаясь мне помочь, они связались с различными учреждениями и, наконец, прислали ответ: попытайтесь связаться с Папским библейским институтом в Иерусалиме, поскольку именно им Ватикан поручал вести раскопки. Почувствовав, что напал на след фресок, я попросил туроператора наших экспедиций, «Visions Travel amp; Tours» из Лос-Анджелеса, организовать поездку в Иерусалим.

После того как мне удалось связаться с руководителем Папского института в Иерусалиме, я узнал, что у них действительно хранилась часть фресок, но состояние их было настолько плохим, что их отправили на реставрацию в музей Израиля в Иерусалиме. Мне сообщили, что руководит реставрационными работами миссис Оснат Брэндл, и я тут же написал ей. Вернувшись из отпуска, она ответила мне, что вопрос о доставке артефактов действительно обсуждался, но что их еще не прислали на реставрацию.

Разрабатывая маршрут экспедиции в Израиль, я вел оживленную переписку, обменивался факсами и телефонными звонками с различными организациями. В Папском библейском институте мне сообщили, что институт закрыт на летние каникулы и что единственный человек, который что-то знает о фресках, отец Фалько, уехал на год в иезуитский колледж в Калифорнии. Мне удалось найти его в Мормонском университете Лос-Анджелеса. В длинном факсе от 29 августа 1997 года он сообщил мне, что «фрески из Тель-Хассула находятся в расположенном в мезонине хранилище в деревянных ящиках со стеклянными крышками», а «меньшие по размерам фрагменты хранятся в шкафу». Он написал, что уже связался с Иерусалимом и что отец Крокер встретит нас в Институте и покажет фрески.

Я приехал в Иерусалим вместе с супругой раньше остальных членов группы и позвонил в Папский институт, чтобы договориться о визите. Мой отчаянный факс отцу Фалько дает представление о дальнейших событиях: «Я позвонил в Институт, чтобы договориться о визите в понедельник, 15 сентября, но выяснил, что отец Крокет тоже уехал. Отец Хуан Морено, исполнявший обязанности смотрителя, ничего не знает о фресках и о том, как открыть хранилище».

Из Калифорнии от отца Уильяма Фалько пришел ответ, в котором он сообщал номер телефона его добровольной помощницы Сандры Шем. Поэтому 15 сентября 1997 года (фото 31), когда у здания института собралась вся наша группа, приехавшая в институт, Сандра открыла для нас заветную комнату!

Помещение было завалено ящиками, сложенными на столе и на полу, так что пройти было почти невозможно. В витринах вдоль стен были выставлены мелкие глиняные артефакты. На длинном столе со стеклянной — как выяснилось впоследствии — крышкой лежала груда мятых картонных коробок По всей видимости, их освободили от содержимого (на некоторых имелись этикетки, свидетельствовавшие о том, что это упаковка от чая «Липтон», печенья и консервированных фруктов), чтобы доставить находки из мест раскопок в Иерусалим. Толстый слой пыли наводил на мысль, что их не трогали несколько десятилетий.

Убрав несколько коробок со стеклянной крышки стола, мы увидели, что под ней в специальных отделениях лежат фрагменты росписи… Это были «глазастые идолы», как назвала их Сандра Шем — черные объекты округлой формы с выступами и «глазами» (фото 32).

Поиски завершены! «Вихри», которые неизвестный художник несколько тысяч лет назад нарисовал на стене — это была часть стены Тель-Хассула, — лежали передо мной на витрине. Я поднял стекло, чтобы прикоснуться к рисунку, но тут же остановился — он был слишком хрупким. Мы по очереди сфотографировали фрагменты фресок, витрины и репродукцию восьмиконечной звезды на стене над витриной. Мы увидели и сфотографировали саму историю (фото 33).

На следующий день у меня была назначена встреча с главным куратором Рокфеллеровского музея, который повел меня в подземное помещение и показал фреску со звездой (после того как я предъявил факс от отца Фалько, сотрудники музея признались, что фреска действительно хранится у них). На специальном столе располагался большой деревянный ящик квадратной формы. Сотрудник музея поднял крышку и предупредил меня, что фотографировать запрещено.

Но когда крышка была снята, нашим взорам открылись лишь раскрошившиеся остатки штукатурки: прекрасная фреска полностью разрушилась. Фотографировать тут было нечего — даже если бы мне разрешили.

Вернувшись днем в отель и рассматривая из окна кварталы Старого Города, я думал о том, сколько времени, а также душевных и физических сил было потрачено на поиски фресок, и задавал себе вопрос, не напрасны ли все эти усилия. Нет, не напрасны. Я сам и все мои читатели смогли убедиться в том, что описываемые мною вещи существовали в действительности.

Что за художник несколько тысяч лет назад расписал стены в Тель-Хассуле? Мы не знаем его имени. Кто лежал на диване, любуясь этими фресками? Неизвестно — хотя в своей книге «Войны богов и людей» я предлагал один из вариантов ответа. Были ли округлые объекты теми самыми «вихрями», что унесли пророка Илию? Если нет — то что они собой представляли?

Действительно ли Тель-Хассул был тем местом, где Илия вознесся на небо? Я убежден в этом.