Материнский инстинкт - Лина Манило

Заскрипели петли забора, давно требующие смазки, и передо мной предстал высокий брюнет с хитрой, обезоруживающей улыбкой и наглым взглядом. Он оценивающе, совершенно ничего не стесняясь, медленно осмотрел меня с головы до ног и хмыкнул. Что он хотел этим выразить, понять было сложно, но когда он смотрел на меня, чувствовала тепло, льющееся по венам, достигающее сердца, расслабляющее. Я тряхнула головой — если уж этот парень умеет выписывать такие ментальные узоры, то, что ждать от хозяйки дома?

— Входите, красавица, — он немного подвинулся, давая возможность пройти во двор. — Мама готова к приему.

— Значит, у Серафимы такой взрослый сын? А по телефону голос мне показался очень молодым, — поинтересовалась, протискиваясь мимо парня. Он вроде как подвинулся, но все равно слишком малое пространство разделяло нас и жар, исходящий от его тела, просто обжигал. У меня еще больше закружилась голова, непонятное ощущение зародилось внутри, но я никак не могла понять, что это за чувство?

— Тут нет ничего удивительного на самом деле, — парень возился с многочисленными замками на воротах и совсем на меня не смотрел. Пользуясь его занятостью, постаралась как можно дальше отойти, чтобы вырваться из-под его власти. Не знаю, специально он это делал или все выходило само собой, но мне не понравились мои ощущения. — Мама очень рано меня родила — в пятнадцать, а так как мне всего двадцать три, то можете сделать вывод, что наша Серафима еще имеет право обладать молодым голосом по телефону. Ну и не только по телефону.

Парень, разделавшись, наконец, с замками, посмотрел на меня и засмеялся. Потом медленно пошел вперед, указывая правильную дорогу. В таком огромном дворе без провожатого легко можно заблудиться.

Мне ничего не оставалось делать, как разглядывать спину своего попутчика. Нет, он определенно красавец - высокий рост, стать, широкие плечи и вьющиеся, черные, словно ночь волосы. Плюс отменный вкус в выборе одежды и какая-то загадочная внутренняя сила, которая, казалось, заполоняла все вокруг. Я никогда не встречала такой магнетической личности — девушки, наверное, разрывают его одежду на сувениры. Страшно представить, что с ним станет дальше. Вернее, что станет с теми девушками, что будут попадаться на его пути.

Словно прочитав мои мысли, он резко обернулся и с какой-то простодушной улыбкой сказал:

— Да, тут вы правы: отбоя от девушек у меня и вправду нет. Только я по природе однолюб. Так уж получилось. Кстати, не хотите стать моей суженной?

Мне стало не по себе оттого, что он так просто понял, о чем я думала.

— Откуда вы узнали, что творится у меня в голове?

— Ну, вы же не к шарлатанам пришли. Меня матушка кое-чему обучила, — сказал парень и подмигнул. Было в нем что-то порочное, темное, дьявольское. От таких мужчин лучше держаться подальше, как бы тело не реагировало на их присутствие.

Я почувствовала, как краска заливает лицо, спускаясь все ниже. Казалось, что все тело мое полыхает огнем смущения. Стало безумно жарко и я бы не удивилась, если от мокрой одежды начал валить пар. Чертовщина какая-то. 4

Тем временем мы подошли к высокой резной двери, ведущей в дом. Парень нажал какую-то кнопку, и через секунду дверь распахнулась, впуская нас внутрь. Большие, просторные комнаты, стены которых были сплошь увешаны портретами незнакомых людей. Все картины, написанные в едином стиле, показывали миру людей, очень друг на друга похожих. Родственники, что ли?

— Это мой отец пишет, — снова прочитав мои мысли, сказал парень. — И заметьте — это еще не все представители нашего семейства. Большая часть отцовских работ пылится в его мастерской, а тут висят, так сказать, лучшие экземпляры.

Снова этот глубокий, хрипловатый смех, от которого судорогой сводило икры на ногах.

— Перестаньте так делать! — чуть не взвизгнула, отойдя от собеседника на несколько шагов. — Я не за этим сюда пришла.

— Хорошо, хорошо, — улыбнулся одним уголком рта парень, — не буду. Но попробовать стоило — вы очень красивая.

И больше не сказав ни слова, повел меня вдоль длинного коридора. Здесь, в самом его конце, рядом с лестницей обнаружилась простая белая дверь.

— Это матушкин приемный покой, — хмыкнул парень. Странное дело, я больше не чувствовала ни жара, ни тепла, как будто он нажал на рычаг и выключил свой животный магнетизм. Мачо на самоуправлении — интересный экземпляр. — Стучитесь и вам откроют. А я пойду. У меня еще целая куча дел. Приятно было познакомиться, Ирина, — парень поднес мою руку к губам и еле ощутимо прикоснулся. Поцелуй был невесомый, чуть ощутимый, но очень приятный. Словно я была самой хрупкой вещью на свете, к которой страшно прикоснуться. — Рад буду снова вас тут видеть.

Мне стало жалко всех девушек из его окружения — даже я практически поддалась его чарам. А ведь ему только двадцать три!

После его ухода, я осталась совсем одна перед закрытой дверью, за которой, верила, решится моя судьба. Не в силах больше ждать, глубоко вздохнув, робко постучала.

— Входите, Ирина!

Я вошла и увидела небольшую комнату со светлыми стенами. Из мебели имелся только стол, два стула, на одном из которых и восседала хозяйка. Был здесь и небольшой, очень уютный диван, на котором, наверное, так приятно отдыхать после трудового дня. Меня поразило полное отсутствие икон, черных свечей, благовоний и прочих атрибутов, наполняющих, обычно, кабинеты специалистов подобного профиля. Впрочем, никаких портретов тут также не наблюдалось.

— Никогда не разделяла увлечения мужа писать всех подряд, а потом завешивать этими портретами все стены в доме. Я только тут и могу расслабиться, хотя он уже двадцать лет пытается что-то мне тут повесить. Но я пока упорно сопротивляюсь. Вот когда перестану людей принимать, тогда, может, и уступлю.

Серафима сидела за столом, сложив руки на коленях. Она была совершенно не похожа на гадалку: действительно молодая, модно одетая, с улыбчивым лицом и необычайно умными глазами. Я сразу поняла, кому обязан своей красотой ее сын.

— Да, сын у меня настоящий красавец, но только никак не может определиться с выбором невесты. Я еще, когда беременная ходила, зареклась заглядывать в будущее своих детей и пытаться влиять на какие-то события. Конечно, мне трудно держать свое обещание, но пока что изо всех сил креплюсь, хоть мне порой ой как тяжело бывает.

Глядя в большие, темные глаза Серафимы мне отчаянно захотелось ей довериться.

— Понимаете...

— Все я понимаю. Что тут может быть непонятного? - Она указала тонким пальцем на мой живот. — Хоть и пытаешься скрыть его от посторонних глаз, и никто ни о чем не догадывается, но мне-то много рассказывать не нужно.

— Что мне делать? — хотелось плакать, но я пока что держалась, храня слезы для более подходящего момента.

— Не нужно плакать! Сейчас разложим карты, и тогда будем думать.

— Давайте. Я все, что угодно для вас сделаю. Только помогите мне.