Сказочная фантастика. Книга вторая - Уильям Тенн

— Ты, жалкий и слабоумный прыщ! — взвыла она за стеной, и Бинк услышал, как что-то разбилось. Так... Теперь она уже швыряет все подряд. По-видимому, терпение у нее окончательно лопнуло. — Да как я могу пойти на бал в каком угодно костюме, когда я — на девятом месяце?!..

Именно это и тревожило по-настоящему мисс Хамелеон. Не закономерная фаза умной уродины, к чему она уже притерпелась с течением времени, а огромный дискомфорт и ограничения, которые налагала на нее беременность. Бинку удавалось гасить эти настроения во время фазы «тупая красавица», но когда она видоизменялась дальше и становилась умнее, он, вместо благодарности, слышал от нее одно: она вовсе не желает «подобного обращения» с ней, женщиной «в таком состоянии». Мисс Хамелеон панически боялась, что ребенок будет похож на нее. Или — на него. Ей хотелось отыскать заклинание, которое обеспечивало бы ее будущему ребенку некий позитивный талант — или хотя бы нормальный, — а теперь оставалось полагаться на слепой случай. Она восприняла беременность с исключительной нервозностью, и Бинка, виновника всему, так и не простила. И чем умнее она становилась, и чем больше увеличивался срок, тем более интенсивным становился ее гнев.

Впрочем, уже скоро она минует перевал и начнет становится красивее — как раз к родам. До них оставалось около недели. Быть может, ребенок родится нормальным, а возможно — и с еще более сильным талантом, чем у других, и все страхи ее окажутся напрасными. Тогда она перестанет вымещать свой гнев на Бинке.

Да, если ребенок будет нормальным... Ах, об этом лучше не думать.

— Извини, я позабыл, — пробормотал он.

— Он позабыл! — Прозвучавший в ее голосе сарказм пронзил чувствительную душу Бинка подобно магическому мечу, проникающему сквозь сырную стену домика. — Дебил! Тебе ведь хотелось забыть, верно? Почему же ты не подумал об этом в прошлом году, когда ты...

— Мне пора идти, Хэмели, — пробубнил он, поспешно отступая к двери. — Королева очень сердится, когда гости опаздывают...

Ему подумалось, что сама природа женщин такова, что они непрерывно сердятся на мужчин и низвергают на них лавины гнева. В том-то и состояло одно из отличий обыкновенных женщин от нимф — те, хоть и выглядели как женщины, но всегда были более терпеливыми к ленивым причудам представителей сильного пола. Наверное, подумал Бинк, его все же следует назвать счастливчиком — ведь его жена не обладает опасным талантом, ну, например, не умеет извергать на людей пламя или вызывать грозу.

— Отчего это Королева устраивает свою смехотворную, тупую и бессмысленную вечеринку именно сейчас? — остановила мужа мисс Хамелеон. — Да именно сейчас, когда она знает — знает! — что я не могу на ней быть?

Ах, женская логика... К чему пытаться понять ее? Всей мудрости Ксанфа не хватит, чтобы отыскать толк в бестолочи. И Бинк прикрыл за собой дверь.

В сущности, вопросы его жены были сугубо риторическими — и он, и она сама знали ответы. Королева Ирис использовала каждую возможность, чтобы подчеркнуть свой статус, и сегодня как раз — годовщина этого статуса. Формально бал устраивался в честь Короля. Однако вечно занятого Трента мало волновали театральные эффекты, и его наверняка не будет на торжествах. То есть в действительности — это бал Королевы; и хотя она не в состоянии заставить Короля присутствовать на празднике, горе тому придворному, у которого появилось бы искушение тоже не явиться. Бинк как раз и был таким придворным.

«Но почему же так?» — спрашивал он себя, угрюмо бредя к дворцу. Ему ведь было обещано стать важной персоной — Королевским Исследователем Ксанфа, в чьи обязанности входило изучать тайны магии и докладывать о своих открытиях непосредственно Его Величеству. Но из-за беременности жены, из-за массы мелких домашних дел Бинку так и не удалось пока приступить к настоящей работе. И винить в том он мог только самого себя. Воистину, он должен был предвидеть, к каким последствиям приведет его решение завести ребенка. Ведь до сих пор предстоящее скорое отцовство волновало его меньше всего на свете. Однако же Хамелеон-красавица была женщиной, способной затуманить разум любого мужчины и возбудить его до... Ну да что теперь об этом вспоминать...

Ах, ностальгия! Ах, прошлое! Когда любовь была новой, беззаботной, бесхитростной, когда не ощущалось никакой ответственности! Хамелеон-красавица напоминала нимфу...

Нет-нет, это — ложные воспоминания. Жизнь его, до того, как он встретил эту женщину, вовсе не была такой уж простой. Ведь ему понадобилось трижды увидеть ее в разных ипостасях, прежде чем он узнал ее окончательно. Он тогда боялся, что у него нет никакого магического таланта...

Вокруг него неожиданно все замерцало... И внезапно внешность Бинка изменилась. Появился маскарадный костюм, посланный Королевой. Физически и умственно Бинк остался прежней личностью, но выглядел теперь как кентавр. То была созданная Королевой иллюзия, и сейчас он мог вступить в придуманную Ее Величеством игру: она изобрела ее благодаря своей неистощимой способности устраивать людям разные мелкие пакости. Прежде чем попасть в бальный зал, каждый из гостей должен по дороге угадать личности как можно большего числа других гостей, и угадавшего больше всех ждет приз.

В дополнение ко всему она создала вокруг замка Ругна фальшивый лабиринт. И теперь, даже если у кого-то и нет никакого желания участвовать в ее игре «угадайке», он все равно вынужден отыскивать дорогу в этой гигантской головоломке. Проклятая Королева!

Однако ему, Бинку, как и всем остальным, придется пройти весь путь до конца. Король мудро не вмешивается в домашние дела, предоставляя супруге вволю тешить свое тщеславие.

Вздохнув, Бинк вошел в лабиринт и принялся за утомительную работу: искать дорогу в окружившей замок паутине ненастоящих тропинок.

Большая часть лабиринта была откровенно иллюзорной, и все же он был в достаточной мере привязан к реальности, так что безопаснее было держаться миражных стен, чем проламываться сквозь них. Королева должна была получить свою порцию веселья, особенно в Первую Годовщину коронации Его Величества. Когда же, случалось, она не получала желаемого, то становилась уродливее переменчивой жены Биика.

Он свернул за угол и... едва не столкнулся с зомби. С источенного червями лица того падали комочки земли и сочился гной, а большие квадратные глазницы казались ямами разложения. Запах стоял отвратительный.

Неприятно пораженный, Бинк уставился в эти глазницы. В самой их глубине ему почудилось слабое свечение, похожее на лунный свет, заливающий призраков, или же на мерцание светящихся грибов, пирующих на гниющем мозге трупа. Впечатление было такое,