Исчезнувшая - Сьюзан Хаббард

Эпистолярный стиль Рут был краток и деловит: «Валланиум — сахарная пилюля».

Я набила «спасибо» и добавила вопрос: «А как же вечная жизнь?»

Она ответила примерно через час: «Никак».

Отец ненавидел электронную почту и телефоны. Он предпочитал письма и личное общение — способы выражения, допускающие изощренность формулировок и стиля.

Я уважала причины его чувств. Тем не менее иногда мне хотелось, чтобы он снял телефонную трубку или черкнул пару строк по электронной почте. Он был еще одной зияющей пустотой в моей жизни.

У многих вампиров телепатия на большие расстояния не работает — но как и все свойства, это существенно варьируется. Маме удавалось посылать мне сообщения, всплывавшие в моих снах в Саратога-Спрингс. Я думаю, это было возможно не в силу ее особых телепатических способностей, но потому что она была моей мамой, а психическая связь между родителями и детьми известна своей нетипичностью.

После обеда в тот день мама попросила меня съездить в город и купить еще маскировочной ленты. Посвежевшая погода делала перспективу длинной велосипедной прогулки заманчивой.

Никого из знакомых я не встретила, пока не вышла из аптеки. Я как раз отстегивала велосипед от подставки, когда меня окликнул по имени женский голос. Я обернулась. Миниатюрная женщина лет сорока со спадающими ниже плеч светлыми волосами стояла под дубом и смотрела на меня. Мистина мама. Я узнала ее по телепередаче, которую мы смотрели «У Фло».

— Не подойдешь на минутку? — Говорила она негромко, с еще более выраженным, чем у Мисти, южным акцентом. — Я бы хотела поговорить с тобой.

Я подкатила велосипед к ней. Она была одета в выцветшее джинсовое платье-рубашку и сандалии.

— Мне так жаль… — начала я, но она перебила меня.

— Расскажи мне, что знаешь. Ты же та девочка, Ари, да?

Я кивнула.

— Я слышала, что говорят о тебе люди. Расскажи мне, что знаешь. — Глаза у нее были цвета весенней травы.

— Я не видела ее в тот вечер, когда она пропала.

— Кое-кто говорит, что ты убила ее. — Она выбросила руку и стиснула мое плечо. Ногти у нее, покрытые облупившимся красным лаком, были острые.

Я попыталась выдернуть руку. Она оказалась неожиданно сильной. Когда я наконец вывернулась, ее ногти оцарапали мне кожу. Я уставилась на ссадины, на свою темно-красную кровь.

— Расскажи мне, что знаешь. — Голос ее напоминал Мистин.

Когда она снова попыталась схватить меня за плечо, я отклонилась.

— Я уже сказала. Я не имела к этому никакого отношения.

Я вскочила на велосипед и покатила прочь, но чувствовала, как она провожает меня взглядом. С тех пор как Мисти исчезла, она проводила большую часть дней, бродя по городу, наблюдая и выжидая.

На мгновение мне захотелось вернуться, рассказать ей, что я напряженно думала, пытаясь расслышать мысли Мисти, рассылая то, что мы называем «локаторами», — мысли, иногда способные подсказать нам, где находятся другие. Я посылала их и папе. Но, как и он, Мисти не отвечала. Она находилась вне пределов моей досягаемости.

Вид запекшихся потеков крови на плече заставлял меня упорнее жать на педали. Я ехала быстро — прочь из центра, мимо очередной группы поисковиков, собравшихся вокруг машины шерифа, обратно за город. Мысли мои были нерадостны. «Что, если я и вправду имею к этому отношение? Что, если тот, кто следил за нами в торговом центре, на самом деле охотился на меня?»

Я уже доехала до дому, а царапины на плече еще не зажили.

Ночью кто-то вывел краской из баллончика на наших главных воротах: «УБИЙЦА».