Надежда после жизни - Рина Кумихо

— Поднимайся! — слышу я крик. Он мне знаком. Знаком настолько, что больно.

Робин!

Я открываю глаза и вижу его поганую рожу перед собой. Он ухмыляется и поигрывает пистолетом, что держит в своих руках. За его спиной маячит еще один охранник, но он вооружен более мощно. Помощь, мать его!

— Что случилось? Назначили день казни?! — мне ничего не остается как давится своим сарказмом, осознавая бессмысленность и беспомощность своего положения.

Линь, что все еще спит у меня на коленях, мычит и кривится от боли. Ему больно даже во сне.

— Сбрось с себя эту хламиду! — приказывает мне Роб.

— Сбрось с себя эту дурацкую ухмылку! Ты мне противен! — плюю я ему под ноги. Робин брезгливо поднимает ногу и дергает ей, тряся сапогом.

— Плевать. Тебя хочет видеть мой отец. Встань!

— Передай ему пламенный привет от меня и скажи, что я не смогу принять его приглашение!

— И даже так? — он наставляет свой пистолет на лоб Линя. К тому времени парень уже открывает глаза и сейчас просто смотрит прямо в дуло пистолета. Он лишь сжимает мою руку, как и я его. Он готов умереть?

Может, он и готов, но я не готова, чтобы он умирал. Я проявляю себя эгоисткой. Не хочу оставаться одна. Иначе я просто свихнусь.

— Потерпи, — поднимаю я аккуратно голову Линя. Он обхватывает мои запястье руками и смотрит прямо в глаза. — я скоро вернусь, — обещаю я ему, перекладывая его на подстилку.

— Не стоит. Он все равно убьет меня, — пытается он остановить меня.

— Нет, не посмеет. Но нам и правда нужно знать, что затеял Ксандер. Я скоро, обещаю! — кладу ему ладонь на грудь. Его сердце колотится как безумное. Он волнуется за меня.

Линь молчит. Он не согласен со мной. Но на данный момент мне не нужно его согласие.

— Быстрее! — дергает меня с пола Робин. Он крепко держит мою руку. Второй завязывает мне руки за спиной. — Так надежнее. Мы же не знаем, что у тебя там за силы, — украдкой шепчет он мне. Его голос проникает мне под кожу. Голос родной, но принадлежит чужаку, который стал в одночасье лютым врагом. — Идем, отец ждет, — приказывает он уже своему подчиненному.

— Есть, — кивает тот и отпирает дверь камеры. Линь с трудом, но все-таки ударяет по полу. Кажется, он в бешенстве от моих поступков. Я знаю. Но нам надо выбираться, а это не так-то просто сделать.

Мы идем по длинному, похожему на туннель, коридору, где стены с двух сторон испещрены тяжелыми железными дверями. Мы в местной тюрьме.

— Где мы находимся? — решаюсь задать я вопрос.

Робин лишь хмыкает и молчит. Второй мой провожатый даже бровью не ведет.

Мои предплечья уже горят от силы рук парня; его пальцы впиваются в мою кожу. Майка уже грязная и старая. Я явно не гожусь в модели.

— Мне больно. Ты держишь слишком сильно! — не выдерживаю я. Робин глядит на меня. Он ничего не говорит, но я чувствую как ослабляется хватка.

Впереди нас винтовая лестница. Впереди меня идет молчащий охранник, а я оказываюсь в середине. Роб замыкает наш стройный ряд.

В конце нас ждет люк.

Проводя пластиковой картой-ключом, охранник открывает его и мне по глазам бьет яркий свет. Мы оказывается на улице. Где-то среди пустоши. По левую сторону от меня я вижу огромное здание, а справа обрыв, который оканчивается океаном. Мы очень далеко от нашего гетто и леса, что окружает его. Я не знаю эту местность.

Перед нами есть взлетная полоса, которая обрывается так же резко, как и земля. Она тянется от здания. Но самолета или иного летательного аппарата я не вижу. Повсюду ходят военные. У них у всех оружие. Где бы мы не находились, оно было обнесено высоким забором с вышками. Смахивает на военные базы.

Где же они держат здесь отца? В той подземной тюрьме, где находимся мы с Линем или где-то в этом сером бетонном здании?

Я жмурюсь и моргаю, чтобы привыкнуть к яркому солнечному свету. Судя по солнцу, сейчас где-то около десяти утра. Вскоре солнце войдет в зенит.

Мои ноги поднимают пыль и нос отчаянно чешется.

— Нам туда! — направляет меня Робин, толкая в спину.

— Ты — мерзость! — меня всю трясет.

— Переживу. Шагай!

Двери открываются так же как и люк — ключом-картой. Охранник прячет его в нагрудный карман своей куртки.

— Куда? — встречает нас новый слоноподобный охранник, что стоит прямо в прихожей этого дома.

— Отец ее ждет наверху. Мне еще нужно ее отмыть и одеть, — отмахивается от него как от мухи Робин. Тот пропускает нас и мы поднимаемся вверх по лестнице. Сразу же заворачиваем направо и меня вталкивают в белую глянцевую комнату. Там нас ждут две девушки. Они поклонами приветствуют нас и приглашают пройти внутрь.

Я смотрю на Робина выпученными от удивления глазами.

— Тебя нужно отмыть и заклеить все твои порезы с синяками. Вернись за нами через час, — командует он своему помощнику. Тот исчезает и закрывает плотно за собой дверь. Я вздрагиваю.

— И зачем я здесь?

— Чтобы стать красоткой.

— Пошел ты! — возвращаю я ему пожелание.

— Только с тобой. Мне приказано не выпускать тебя из виду.

— А ты как цепной пес все выполняешь, да?! — Робин дергается в мою сторону. В его глазах горит недобрый огонек.

— Не зли меня, Надежда!

— Плевать я на тебя хотела.

— Вот и плюй, ведь я буду с тобой, пока тебя будут скоблить!

Руки развязывают, но тут же пристегивают к массажному лежаку. Я оказываюсь вынуждена лечь на него. С меня ловко стягивают старое тряпье и я остаюсь в белье. Робина это ничуть не смущает. Кажется, даже наоборот, забавляет.