Гонтлгрим - Роберт Энтони Сальваторе

— Он помогает мне помнить, — продолжала Валиндра. — Он помогает моему мужу.

— Он дал тебе амулеты? — спросила Далия.

— Нет, это сделал Джарлаксл, — ответила Валиндра, — и глупый дварф.

Далия взглянула на Дор'кри, который покачал головой, потом снова обратила взор на Валиндру.

— Бахаха! — взорвалась Валиндра со злобным выражением лица и ещё более грозно вздохнула. — Тупой дварф.

— Так Джарлаксл дварф?

— Нет! — сказала Валиндра, казалось, этот вопрос позабавил её. — Он дроу. Искусный и хитрый.

— Он в Лускане?

— Временами.

— А сейчас?

— Я…Я… — лич в недоумении переводила взгляд с предмета на предмет.

Далия посмотрела на Дор'кри, но тот не знал, что и ответить.

— Что ты знаешь о Главной Башне? — спросила эльфийка у лича.

— Когда-то я жила там, достаточно долго.

— Да, потом она была уничтожена…

Лич отвернулся, прикрыв глаза руками.

— Она пала! Ах, она пала!

— И её магия ушла? — с нажимом продолжила Далия, подходя ближе к безумной женщине.

Эльфийка спросила снова, и когда Валиндра безучастно взглянула на неё, перефразировала вопрос ещё несколько раз.

Но вскоре стало ясно, что лич не имеет не малейшего понятия о какой именно силе идёт речь, поэтому Далия перевела разговор на другие, более обыденные темы. Потом она снова заговорила о красоте Валиндры, ей казалось, что это поможет успокоить женщину, ставшую нежитью.

Немного погодя она спросила:

— Можно я ещё как-нибудь загляну, Валиндра?

— Мне приятна твоя компания, — ответила лич. «Но предупреди меня заранее, чтобы я смогла приготовиться…

Она сделала паузу, огляделась вокруг, на глазах становясь всё несчастней.

— Я…где моя еда? — спросила Валиндра, и с любопытством взглянула на Далию.

Затем она закрыла лицо руками и с криком упала.

Далия рванулась к ней, но лич выставила руку вперёд, отстраняясь от эльфийской воительницы.

— Моя еда! — сказала она и начала хохотать.

— Я принесу тебе еды, — пообещала Далия, и Валиндра засмеялась ещё громче.

— Такая пища мне не нужна, — ответила лич. — Не нужна в течение долгих лет. Не нужна с тех пор, как рухнула Главная Башня.

Она посмотрела на Далию с печальной улыбкой.

— Не нужна с тех пор, как я умерла.

Казалось, женщина успокоилась, и Далия отступила, вставая рядом с Дор'кри.

— Иногда я забываю, — объяснила Валиндра, её голос снова стал спокоен. — Мне так одиноко.

Она бросила тоскливый взгляд на филактерию своего мужа.

— Тебя порадует, если мы придём снова? спросила Далия.

Валиндра кивнула.

Далия жестом позвала Дор'кри за собой и направилась к выходу из комнаты.

— Но никакой еды, — крикнула вслед Валиндра.

— Всё ещё остались вопросы, ответы на которые нужно искать здесь, — сказал Дор'кри, когда они вышли. — В корнях Главной Башни, если не в жилище Валиндры.

— Некоторые ответы мы найдём и там.

— Я сомневаюсь, что она что-то знает о происхождении Главной Башни или этой местности.

— Но Арклем Грит может быть лучше осведомлён, — заверила его Далия. — Я снова поговорю с ним.

— Ты говорила с ним? Когда держала камень? Это не слишком умно…

— Короткая беседа, — с усмешкой заверила его Далия. — Рассвет близок. Я возвращаюсь в город — у меня назначена аудиенция с Борланном Вороном, одним из Верховных Капитанов. Возможно, он расскажет мне больше об этих дроу, Киммуриеле и Джарлаксле.»

— А я?

— Следуй за корням Главной Башни, — приказала Далия. — Я хочу знать, куда они ведут.

Дор'кри кивнул.

— Я вернусь к Валиндре завтрашней ночью, и продолжу ходить к ней каждую ночь. Присоединяйся, как только сможешь.

— Тебя проводить? — спросил вампир.

Далия лишь взглянула на него.

— Гхолы, вурдалаки и прочие твари… — стал объяснять Дор'кри.

Он замолчал, когда Далия посмотрела на него как на сумасшедшего и подняла свой боевой посох.

* * *

Перед самым рассветом следующего дня, Далия висела на одной руке, держась за нижний край самой высокой стены, всматриваясь в помещение под ней. Эльфийка медленно поворачивалась, осматривая комнату в поисках немертвых, которые наверняка были здесь и знали, что женщина не сможет их обнаружить.

Зато они прекрасно видели Далию, высоко поднявшую посох мерцавший синим светом, но это не имело никакого значения. Даже спустись она в полной темноте и будь бесшумней тени, монстры всё равно узнали бы о женщине. Они почуяли бы её запах. Аромат сладкой, живой плоти, сводил их с ума.

Далия спрыгнула вниз на пол, на ходу увеличивая посох. Она приземлилась на согнутые ноги и вскочила.

Их было слишком много.

Они всё прибывали и прибывали, из каждого выхода и каждой тени, собираясь в стаю: голодные гхолы, скрючившиеся, передвигающиеся на четвереньках, с длинными скребущими камень когтями. Он казались иссохшими человеческими трупами, их череп и кости покрывала серая кожа, но было и ещё кое-что: когти и зубы, ненависть ко всему живому и огромная жажда плоти, живой или мёртвой. Монстры были повсюду, их было бесчисленное множество, и Далии некуда было бежать.

Но и гхолам тоже.

Эльфийка подпрыгнула, переворачиваясь при помощи рук, которыми она оперлась на верхушку вертикального установленного посоха. Далия выпрямилась, поднимая ноги вверх и опираясь ими о стену. Она зафиксировала ноги на достаточно широкой части стены, потом крепко обхватила ими выступ и стала разгибаться вверх, помогая себе руками, переставлявшими посох по полу, пока не смогла вернуться на стену. Свора гхолов теперь была под эльфийкой.

— Наслаждайтесь, — шепнула она монстрам, и, вытащив рубин из своего ожерелья, кинула его вниз.

Упав на землю, драгоценный камень взорвался, огонь метнулся во все стороны, почти достигнув стены, на которой пристроилась Далия.

Ноги воительницы всё ещё крепко удерживали её на стене, а руками она зажала ушам, чтобы хоть как-то заглушить ужасный вой, идущий снизу.

Пламя бушевало всего мгновенье, но оно подожгло кожу гхолов, языки огня жадно лизали их плоть. Монстры визжали пронзительными нечеловеческими голосами, это был поистине адский вопль, словно самого Абисса. Твари метались, размахивая когтистыми лапами в попытке потушить сжигающее их пламя или отогнать обезумивших сородичей. И действительно, некоторые из них прыгали на товарищей и начинали жевать и рвать плоть нежити, любую плоть, хоть что-то, что могло остановить боль.