Год Черной Лошади - Марина и Сергей Дяченко

Первым делом он выпотрошил Юлькин портфель; растерявшись, она не успела выхватить из-под его грязного ботинка пластмассовый футляр для очков.

— Очколупка! Сука обезьянная!

Жалобно хрустнула любимая Юлькина ручка — на четыре разноцветных стержня. Разъярившись, Юлька бросилась врукопашную — но хулиган Саенко вывернулся, смачно плюнул на оборку передника и поддал носком ботинка Юльке под колено.

Сквозь слезы, застилавшие ей глаза, Юлька увидела двух парней из десятого класса — заинтересовавшись, они внимательно наблюдали за схваткой. Таня Сафонова испуганно жалась к стене; что-то крикнул издалека Влад Печанов — «эй, придурки, хватит» или «эй, вы чего».

Саенко футбольнул опустевший Юлькин портфель в сторону мужского туалета; кто-то загоготал противным голосом. Обливаясь слезами, Юлька снова кинулась вперед, кулак ее угодил в мягкое, Саенко взвыл и схватил Юльку за волосы.

Было ужасно больно. Она вырывалась, бессильно выкрикивая свою бесполезную теперь «лысую какашку», а Саенко методично драл и драл, не забывая походя пройтись по Юлькиным тетрадкам; в какой-то момент она не выдержала и заревела в голос — и в ту же секунду волосы ее оказались на свободе, а хулиган Саенко заорал так, что Юлькин плач утонул в его оре.

Ордынец стоял рядом, чуть наклонив голову вперед; Саенко катался с расквашенным носом, заливая кровью надраенный мастикой пол. Вопли его были совершенно нечленораздельны.

Из учительской выскочила химичка — в пятом классе нету химии, однако все, конечно, знали, что это именно химичка, причем очень свирепая. Сейчас лицо ее было краснее красной повязки на рукаве:

— Что здесь происходит?!

Десятиклассники давно слиняли. Из Саенковских воплей вычленилось смазанное:

— Орды…ы…ы…не-ец…

Химичка шагнула к Ордынцу, и ноздри ее раздувались, как алые паруса:

— Ты Ордынец? Ты это сделал?!

И тут всхлипывающая Юлька увидела невозможное. Ордынец чуть шагнул навстречу химичке и нежно, тихо, так, что слышала одна Юлька, прошептал:

— Вы дежурный педагог?

Химичка непроизвольно дернула рукой с красной повязкой.

— Почему же вы не видите, что происходит?

Химичка моргнула, и Юлька впервые увидела со стороны, как другой человек — взрослый человек! — подпадает Ордынцу под взгляд.

Саенко все хлюпал и жаловался; химичка икнула, поднеся ладонь ко рту. Вздрогнула, скривила губы; растерянно оглянулась, пробормотала невнятную угрозу и скрылась в учительской. Ордынец проводил ее взглядом, оглядел окровавленного Саенко — и потом обернулся к Юльке.

Она вдруг увидела себя его глазами — зареванная дылда в съехавших очках, растрепанная, красная, в оплеванном переднике. Ей захотелось провалиться сквозь землю — и не потому, что смотрит пятый «А» и набежавшие со всех сторон старшеклассники. Ордынец смотрел иначе. Юлька не могла понять, как — и сгорала от стыда.

Он оказался совсем рядом — невзрачный мальчонка со свинцовым взглядом старика.

— Ничего, — сказал он примиряюще. — Ничего.

Скандал замяли — Ордынцу пообещали «уд» в четверти, а Саенко так и так светил «неуд». Юльке удалось простудиться и пропустить неделю школы а когда она вернулась, все уже забыли о происшествии.

Или сделали вид, что забыли.

На один из классных часов явились шефы с Плотины — поговорить с ребятишками о чуде науки и техники, давшем название городу — Плотинск. Ради такого случая классная принесла из дому кипятильник и чай в стеклянной баночке; гости колотили ложечками в кружках и рассказывали пятиклассникам, как трудно было решиться на возведение такого исполинского сооружения — как-никак, а несколько деревень затопили!

— Двенадцать деревень, — сказали с задней парты.

Все обернулись — кроме шефов и учительницы, они сидели к классу лицом и без того видели Ордынца, положившего подбородок на ладони:

— Двенадцать деревень. Пять кладбищ. Десять церквей и две часовни. Языческое капище десятого века…

Никогда и ни при каких обстоятельствах Ордынец не заговаривал в классе первым. Только, если спросят.

Учительница нахмурилась:

— А причем тут, Коля…

Она тут же запнулась — кажется, Ордынца зовут Слава. Как назло, не было под рукой классного журнала.

— А при чем тут, Ордынец… Откуда такие сведения?

Шефы, добродушно щурясь, вовсю хлестали чай.

— А вы возьмите карту пятидесятилетней давности… Правда, там капища нету, — это снова подал голос Ордынец.

Классная обрадовалась:

— А почему бы тебе, Ордынец, не подготовить сообщение на тему… что-нибудь про науку и экологию?

Но Ордынец уже равнодушно смотрел в окно — происходящее потеряло для него всякий интерес.

Плотина была центром города и смыслом города. Плотина содержала три санатория на берегу моря и четыре пансионата в прочих живописных местах, у плотины были два пионерлагеря, пароход и лодочная база. Плотина отправляла детей своих сотрудников «за границу» — поэтому хулиган Саенко дважды был в Альпах, а отличница Таня Сафонова — ни разу, ибо Танина мама работала не на Плотине, а в городской поликлинике.

Географически Плотина рассекала город пополам, по хребту ее ползали машины, а в шлюзах кипела вода с катерами и «Кометами». Каждый год школьников водили на экскурсию к Плотине, и дамочки-экскурсоводши рассказывали с небольшими вариациями одно и то же — про чудо, его историю и что «если даже взять два миллиона лошадей и впрячь в одну повозку, они окажутся слабее, чем мощь нашей Плотины». Юлька никогда не могла представить себе такую тьму лошадей сразу.

После рассказа экскурсоводши просили задавать вопросы, и никто ничего не задавал, только Фетисова, непонятным образом жалея дамочек, со вздохом интересовалась: а если взять три миллиона лошадей?..

После памятного чаепития с шефами Юльке приснился сон. Очень страшный, между прочим.

Ей снилось, что она лежит среди склизких камней, а сверху на нее давит масса черной гнилой воды, да так, что глаза вжимаются вовнутрь черепа, а ребра втыкаются в легкие; она проснулась с криком — причиной кошмара послужил, оказывается, шестикилограммовый кот Паркет, с урчанием угнездившийся у Юльки на груди…

На другой день ей почему-то захотелось сделать Ордынцу приятное. Вроде как поблагодарить за оборону от хулигана Саенко.

Случай не заставил себя ждать — Ордынца вызвали к доске на первой же математике, тема была муторная, и Ордынец чего-то там не помнил. Юлька, по близорукости сидевшая на первой парте, имела возможность наблюдать, как холодное безразличие на лице Ордынца сменяется раздражением и замешательством.

В этот самый момент покровительствующая школьникам судьба прислала деловитую завучиху с неотложным делом; математичка отвлеклась, и тогда Юлька молниеносным движением развернула свой учебник и подтолкнула его Ордынцу чуть не под нос.