Кровь и Пламя - Максим Вишневенко

— Как и все чистокровные волшебники в этом зале, идиот, — его перебила Бригитта Вальдхаузен, не вставая с места. Бюркель осёкся, лицо его покрылось пятнами, а в зале раздались сдержанные смешки. Генрих Гессенский же глубоко вздохнул:

— Фрау Вальдхаузен, если Вам есть что сказать, я могу дать Вам слово.

Та посмотрела на него, как на умалишённого, и отрицательно покачала головой.

— Продолжайте, герр Бюркель, — по лицу Генриха было понятно, что он еле сдержался, чтобы не высказать этой женщине всё, что он о ней думает.

— Я закончил, — поджал губы глава делегации Саара и сел обратно на своё место.

Шваниц улыбался и думал о том, как же все эти люди собрались захватывать власть, если между собой имеют такие противоречия. Августа не подарок, конечно, но вот это же вообще посмешище.

— У кого-то есть ещё что сказать? — голос Гессенского вновь огласил зал заседаний, и со своего места поднялся Мориц Мекленбургский.

— У меня есть кое-что сказать, — юноша скромно улыбнулся и начал свою речь, — Думаю, что никто будет спорить, что мы, как государство, сейчас пребываем в кризисе. Размер его и тяжесть можно будет оценить только по прошествии времени, но одно ясно уже теперь, он наступил. И что же предлагает многоуважаемый Генрих Гессенский? Снять с должности текущего главу государства, а всем остальным передраться из-за власти. Ведь история нас учит, что именно это единственный способ преодоления кризиса, — Мориц усмехнулся и перевёл взгляд с Гессенского на Бюркеля, — Что до Вас, герр Бюркель, Вы напрасно боитесь техномагии, неумолимая статистика гласит о том, что восточные территории, где техномагов по-прежнему большинство, нарушения Статута имеют намного меньше, чем в западных землях, например, в Вашем же Сааре. При этом та же Померания более безопасна для любого волшебника, чем та же Вестфалия.

Анна Эберль саркастически рассмеялась, Карл Бюркель снова покрылся пятнами, а Виктор Шваниц успел подумать, что в целом Мориц прав, а те два волшебника из Саара в начале этого года просто утонули на Балтике. Лодка, знаете ли, перевернулась.

— Таким образом, я хочу сказать, что, во-первых, не готов поддержать выдвинутый на обсуждение вотум недоверия, — он перевёл взгляд на и.о. Председателя, — А во-вторых, уже Генриха Гессенского хочу спросить, как Вы предлагаете преодолеть текущий кризис, когда снимете Августу фон Вальдбург с должности? Какие дальнейшие шаги по возвращению благополучия в наши земли? Я закончил, — Мориц улыбнулся и сел обратно.

— Герр герцог, похоже, забыл, или в силу своего возраста не знает порядка сменяемости Канцлера, — сверкнул глазами Генрих Гессенский, — Но после отрешения от должности Канцлера Бундестагом тут же, незамедлительно проводятся выборы нового. Выставить свою кандидатуру может любой делегат Бундестага, исключением является лишь должность Заместителя Председателя и самого Председателя, люди, занимающие эти должности, не могут претендовать на то, чтобы стать новым Канцлером.

— Именно поэтому, уважаемый герцог, Вы притащили сюда своего кандидата? — Анна Эберль выкрикнула с места, она сидела откинувшись на спинку кресла, скрестив руки на груди и буравила взглядом Генриха Гессенского.

— Да, так и есть, — у того заиграли желваки, и в гневе он поджал губы, — Герр Агрикола известный врач, содержащий лечебницу в Берлине, филантроп и меценат.

— А ещё любитель прусской истории и оккультных тайн Третьего Рейха, — голос Анны звучал с презрением, — Может, мы сразу Одал начертим на полу у трибуны? И да, Карл, — она повернулась к Бюркелю, — Он тоже техномаг, так, вдруг, если ты не знал.

— Фрау Эберль, прошу сохранять спокойствие и придерживаться регламента, — ледяным тоном процедил Генрих, — Да, я подготовился к вопросу голосования, и у меня есть свой кандидат, но это дело обсуждения второго вопроса. Первый вопрос, по которому требуется высказываться, это вотум недоверия Августе фон Вальдбург.

— Как пожелаете, — улыбка Анны превратилась в хищный оскал.

— Если больше ни у кого нет, что сказать… — исполняющий обязанности Председателя обвёл взглядом амфитеатр и увидел, как со своего места поднимается Дитрих Бовеншульте:

— Я имею несколько слов сказать по обсуждаемому вопросу, — он расправил плечи и улыбнулся, — Все понимают, что война это всегда плохо, в любом случае. Она нарушает привычный уклад, она приводит к гибели наших друзей и родных, она мешает торговым и научным связям, — волшебник посмотрел в сторону, где сидела Августа, по-прежнему не меняя своей позы, — Нас сейчас толкают к прямой войне, к войне с турками, к войне с французами, я считаю, что в этом повинна именно Августа фон Вальдбург, повинна своей недальновидной политикой. И единственный способ остановить войну, это убрать с должности Августу. У меня всё.

Он сел обратно на своё место и глубоко вздохнул. Генрих Гессенский оглядел зал, в котором перешёптывались делегаты, ожидая, что кто-то ещё захочет высказаться, однако больше никто больше никто не поднялся и не заявил о своём желании говорить,

— Что ж, как я понимаю, все, кто имел что сказать, сказали это, — он ещё раз оглядел ряды с делегатами, — Тогда приступим к голосованию по данному вопросу, если нет иных возражений. Исключая Берлин, Саксонию и Тюрингию, сейчас у нас в зале находятся делегации тринадцати земель Магической Германии. И чтобы избежать кривотолков и обвинений меня в какой-то хитрой игре, я отдаю голос земли Гессен за вотум недоверия Августе Марии фон Вальдбург на посту Канцлера Магических Земель Германии.

Августа глубоко вздохнула, Шваниц посмотрел на своих мракоборцев — сейчас те отрешённо взирали на происходящее, всё-таки они справились с торжественностью момента, и начали выполнять свои прямые обязанности.

— Земля Баден-Вюртемберг?

— Я голосую против вотума недоверия, — Виктор Церинген посмотрел на Гессенского, как на ничтожество.

— Ваш голос принят, — тот посмотрел на секретаря, сидевшую в первом ряду от трибуны и протоколировавшую заседание, — Свободное государство Бавария?

— Против, — голос Альбрехта Баварского не выражал никаких эмоций.

— Ваш голос принят, земля Бранденбург?

— Я голосую за! — голос Катарины Шульц был высок и словно бы разрезал шум из перешёптываний делегатов, висевший в зале.

— Ваш голос принят, — Генрих Гессенский удивлённо посмотрел на главу делегации Бранденбурга, а после на секретаря, — Свободный ганзейский город Бремен?

— Мой голос за, — взволнованно произнёс Дитрих Бовеншульте.

— Ваш голос принят, Свободный и ганзейский город Гамбург?

— Я голосую за, — спокойно ответил Филипп Тельман.

— Ваш голос принят, земля Мекленбург-Передняя Померания?

— Я голосую против вотума недоверия, — покачал головой Мориц Мекленбургский.

— Ваш голос принят, земля Нижняя Саксония?

— Я голосую за, — голос Инги Веттин был спокоен и отстранён.

— Ваш голос принят, земля Северный Рейн-Вестфалия?

— Я голосую за, — с презрением