Трон великих Предков - Ellerillen

скользили по склонам, убегали в заросли по одну сторону и терялись за крышами домов по другую. По-прежнему никто не решился возвести дом, или склад, или мастерскую за храмовым холмом, продлевая поселение на север.

Проехали мимо, да мимо рыночного ряда, к разросшемуся гостевому дому Тростниковой Долины. Завозились с водой да припасами, и Шоуки испросил у Ноори Тайко дозволения отлучиться на короткое время.

Естественно, Алан, Амарими да его телохранители увязались следом.

Прошлись по поселению, не привлекая особого внимания у живущих своей жизнью местных, поднялись по тщательно выметенным ступеням под арку храмовых ворот да во внешний двор, выложенный вылизанными едва не до блеска плиточками - у Шоуки аж спину заломило от воспоминаний.

— А экран-то какой старинный... — хмыкнул Амарими, указывая на каменную конструкцию. Грубоватый камень был покрыт резьбой, изображающий схождение богов с горы Аят.

— Здесь было первое поместье клана Оро, — пояснил Шоуки, по понятным причинам знавший историю этого места. — Потом у главы, построившего первые здания на этом холме, родилось двое сыновей. Старший остался здесь, вести дела после отца, а младший женился и уехал за лес, где возвёл поместье для себя. Потом случилась распря с соседями, и главу клана с обитателями этого поместья вырезали под корень. Младший сын стал новым главой, а на этом месте велел возвести храм. Часть построек сохранилась с тех времён.

Как раз обошли экран и снова поднялись на десяток ступеней, во двор перед храмом. Картина открылась знакомая - старший жрец сидел на ступенях, да распекал послушников, пока малышня старательно выметала углы и чистила статуи. Малышни правда, было всего трое пацанят, да и у послушников, всех, кроме одного, лица незнакомые.

Время идёт, некоторые вещи же не меняются.

Шоуки поклонился вежливо статуям богов и собирался по-тихому улизнуть в боковой проход, но увы, такая большая компания привлекла внимание настоятеля. Тот жестом разогнал послушников, и с кряхтением поднявшись, похромал к посетителям, опираясь на свою клюку. Новенькую, со свежей резьбой и довольно внушительную. Интересно, об кого сломал старую?

Молодой карит превентивно поклонился, сложив руки в молитвенном жесте.

— Доброго дня, господин Ооши, рад видеть вас в добром здравии и по-прежнему во главе этого чудесного места!

И в здравом уме, определённо, а вот зрение старика начало сдавать, судя по тому, как тот вскинул голову и прищурился на Шоуки. Не надолго - глаза его блеснули, и старичок аки клещ вцепился в руки парня своими рябыми от возраста грабками.

— Шо! Предки мне во свидетели! Ты так повзрослел, так повзрослел, мальчик мой! Я едва признал тебя…

— Моё имя теперь Шоуки, господин Ооши.

— Ох! Шо-оуки. Как же рад я познакомиться с тобой сызнова! Добрый же господин достался тебе, мальчик мой… Малышня! Малышня, подите сюда немедленно!

Шоуки опешил даже, сообразив, что сейчас будет. Он несколько неверяще смотрел, как шустро сбегается к настоятелю детвора. Не трое - пятеро сироток, ещё двое подтянулись из помещений храма, сверкая пятками. Смотрят на настоятеля выжидающе, с некоторой опаской косясь на незнакомого карита.

А ведь такое уде было на его памяти. Дважды, только тогда он сам был босоногим мальчишкой, оторванным от хозяйственных дел призывом господина настоятеля.

— Вот, малышня, смотрите, к чему приводит усердие и послушание! Справедливые Предки вознаградили этого доброго юношу за его старательность и прилежание! Наш дорогой Шоуки ещё пяток лет назад был таким же несчастным сироткой в стенах этого храма, а теперь он - карит на службе у знатного клана в услужении у самого наместника!

Вырывать руки у настоятеля было как-то совсем не вежливо, но тот не намеревался отпускать живое доказательство пользы труда и послушания. Шоуки в некоторой панике оглянулся на спутников, но обнаружил что старшие телохранители отступили к статуям богов, делая вид что молятся, Алан смотрит на происходящее с вежливой заинтересованностью, а Амарими хитро щурится, что не предвещает ничего хорошего.

— Право слово, господин Ооши, в этом нет ничего особого... — попытался отвертеться от роли наглядного пособия карит, с ужасом представив, что было бы, будь на нём сейчас пояс телохранителя младшего принца, да и пояс личного ученика, впрочем, тоже, а уж узнай старик, что это за любопытный полукровка тут рядом с ним…

— Шоуки, как всегда, скромен и учтив... — елейным голоском пропел под ухом молодой принц. — Но не за это его выделяют старшие, а за успехи в постижении мастерства! Поверите ли вы, уважаемый Ооши, что этот достойный карит уже развил свой духовный сосуд до серебряного уровня?

Глаза настоятеля вспыхнули с новой силой, а Шоуки почувствовал почти непреодолимое, преступное, но такое заманчивое желание загнать принцу нож поглубже под рёбра.

***

— Я его убью, призываю Предков во свидетели, перед лицом потомка Истинного Императора я клянусь…

Алан немного нервно усмехнулся, и перехватив карита за дрожащие руки, прижал к стене.

— Не стоит давать сгоряча подобные клятвы, дыши, дыши глубоко, ты же собаку съел на медитациях, ты знаешь как уравновешивать внутреннее и внешнее! Ну, давай, вдох - выдох…

К счастью, карита вроде отпускало. По крайней мере, трясти его почти перестало, да и взгляд становился менее… дурным. Алан счёл возможным отпустить его, и тихонько высунул нос в проход, обозревая происходящее во дворе старого храма. Представление продолжалось, Амарими о чём-то воодушевлённо трещал с местным жрецом под осоловелые взгляды послушников и живущих при храме сирот. Вот уж кто чувствовал себя вольготно в лучах славы…

— Ну? — повернулся обратно, заглядывая в глаза кариту, и с удовлетворением увидел там осмысленное выражение.

— Причём здесь поедание собак? — Шоуки ещё немного потряхивало, но карит всё же взял себя в руки и отлепился от стены.

— Выражение такое, не бери в голову... — отмахнулся. — Куда ты там хотел пойти. Покажешь? И расскажешь?

Шоуки кивнул, да указал вдоль прохода между правым крылом храма и огораживающей его стеной.

— И вообще, ты же знаешь Амарими, к чему так переживать из-за его выходок?

Карит не ответил. Они прошли за угол, где приютилось несколько двориков с традиционными садиками, и большая арка, выводящая на приличный кусок пологого склона, обнесённый забором. Выложенная сланцем тропинка вела к высокой стелле на плотно утоптанной площадке. Перед ней были выложены горшочки с