Трехликий I: Мертвые Голоса - Даниил Тихий

определил примерную траекторию выстрела исходя из того, что целью является его тело и ушёл в сторону максимально эффективным и в то же время экономичным, мускульным напряжением.

Но даже такая, казалось бы, кардинально меняющая обстановку способность, не была панацеей.

Болт пробил куртку на его боку и вспорол острой гранью наконечника кольчугу, оставляя на рёбрах мечника глубокую и в то же время болезненную царапину, но это не помешало убийце вскочить на ноги и броситься к соседнему зданию. Прочь с освещённой улицы. Прочь от открытых пространств, лишающих его любых преимуществ. Но тьма, что густела под стенами дома и к которой он так стремился, будто в насмешку ударила в его направлении водоворотом боевого заклинания.

Говорящий за мёртвых не мог видеть некроманта, что притаился по ту сторону одного из окон опустошённых эпидемией домов. Речной район был пропитан тёмными энергиями смерти, что дарило колдуну такие бонусы к восстановлению и силе заклинаний, о которых при обычных условиях, он и мечтать не мог.

Видя, как сражённый ударом плети упал алебардист. Тёмный маг вступил в игру, выпуская на волю страшное, заранее заготовленное заклинание. Он поднял над головой медный серп с вытравленными на нём письменами и резко опустил вниз, на лежащий прямо на столе, перед окном, конский череп, оплетённый волосами замученных женщин.

Словно опытный танцор, говорящий за мёртвых, молниеносно сменил вектор движения и закручиваясь вокруг собственной оси в третий раз за ночь использовал свой потрёпанный плащ, швыряя его навстречу угрозе.

В этот раз, полностью избежать ущерба не удалось.

Тьма взорвалась лошадиным криком. Чёрными копытами втоптала плащ в мостовую и заставила камни дробиться и выстреливать в небо. Потусторонний топот был настолько силён, что в эпицентре сработавшего заклинания образовалась яма, а мечник, задетый лишь периферической волной, покатился по камням и едва не раздробил себе локоть.

Но даже падая на мостовую, убийца продолжал действовать.

Плеть ударила по земле и новый жуткий визг разрезал ночь на части. Говорящий за мёртвых знал, что даже самые слабые, со временем закаляются перед лицом любых ужасов, но страх был его единственным шансом на выживание.

И этот шанс работал.

Окружающие его люди, чьи аватары скрывались в темноте — вздрогнули, проходя новую проверку ужасом. Кого-то из них она ударила в грудь, перехватывая дыхание, словно была пробуждением после кошмарного сна. Иных, бросила на колени, заставляя хвататься руками за голову и закрывать уши. А третьи, уже баюкающие на руках заклинания, утратили концентрацию.

Хуже всех пришлось ходоку вооружённому двумя катарами. Этот воин, полагающийся на ловкость и скрытность, перед падением трёхликого бросился ему наперерез, стремясь прикрыть отрядного некроманта, что прятался в здании за его спиной. Но вместо этого, он лишь сам подставился под удар.

Проверка ужасом вырвала его из скрыта, делая аватар худощавого убийцы видимым и отменяя все бонусы к маскировке. Парализованный ужасом он оступился и сбитый с толку страшным визгом, оказался в двух шагах от говорящего за мёртвых.

Одно только это событие, само по себе являлось приговором.

Неописуемого вида чудовище, сотканное из темноты, чужих страданий и лошадиных останков, втоптавшее изодранный плащ в землю, взглянуло десятками алеющих потусторонним светом глаз на мечника и издав новый безумный вопль устремилось к нему, направляемое волей некроманта. Для тёмного колдуна крики, исторгаемые костяной плетью, даже не вызывали проверок ужасом. Он сам, был одним, сплошным ужасом. Как, впрочем, и призванный им дух.

Казалось, что вскочившего на ноги, уже дважды сбитого с ног и поцарапанного арбалетным болтом трёхликого, ничто не спасёт. Но его обречённость оказалась иллюзией. Говорящий за мёртвых ещё лёжа на земле, мазнул пальцами по своей ране, марая их кровью.

Когда он плавным рывком оказался на ногах, руна холода — Ирвис, уже была начертана прямо в воздухе и заряжена его внутренней энергией. Идеальное оружие против полуматериального призрака.

Заклятье стужи, пусть и откровенно слабое, всё равно сделало своё дело. Призрачная плоть духа обернулась инеем, а заключённые внутри тёмного сгустка кости и жилы, переплетённые волосами и прочей мерзостью, покрылись наледью, но лишь затем, чтобы один из волшебных мечей черноволосого, размашистым ударом врубился в эту мешанину сбоку.

Мечник даже не остановился, когда призванное существо погибло прямо на ходу и обсыпало его своими промороженными останками. Чёрный клинок, зачарованный на урон по магическим объектам и руна холода, которая придала нематериальному телу твари физическое воплощение, сделали своё дело, но до конца боя было ещё далеко.

Следующим погиб скрытник.

Он так и не понял, что произошло. Для него с момента последнего крика костяного хлыста прошли жалкие три секунды. Проверка ужасом только-только отпускала его, когда тот же меч что разнёс призрака на куски, рубанул его поперёк груди.

Черноволосый сделал это не глядя. Походя. Словно отмахнулся от мухи. На ходу подхватив валяющийся на камнях хлыст, он бросился вперёд. К дому, в котором прятался некромант.

Орудуя хлыстом, он потерял часть жизненной силы и поэтому больше не полагался на своё волшебное оружие. Использовать его и дальше, означало растратить непозволительно много, доводя свой аватар до изнеможения и слабости.

В здание он ворвался через окно. Пробежав по стоящим на улице бочкам, оттолкнулся от телеги и сгруппировавшись влетел прямо в ставни, высаживая их собственным телом.

Над его головой свистнул новый арбалетный болт…

Через половину минуты в доме раздался хлопок явно магического происхождения, а затем наружу, точно так же, прямо через ставни, вылетел некромант.

Тело с вывернутой шеей упало на камни с отчётливым хрустом.

На мостовой замерло четверо людей. Чародей, жрец, вставший на ноги алебардист, чей вид был столь же отвратителен сколь и ужасен… и арбалетчик. Они сбились в кучу, словно чувствуя, что иначе просто не переживут эту ночь.

Воин алебардист стоял на ногах исключительно благодаря магии. Его нижняя челюсть отсутствовала. Грудь и шею заливала кровь, а вдоль кадыка болтался красный галстук языка, утратившего всякую опору.

Со стороны этого ходока можно было принять за огромное умертвие, настолько ужасно он выглядел. Но ожившие мертвецы не испытывают страха и не отступают на шаг, когда из темноты под стенами противоположной части улицы, выходит гибкая, вооружённая двумя мечами фигура.

Щёлкнула тетива арбалета, но острый болт промчавшись через улицу в ворохе искр отлетел в сторону, отбитый железным наручем убийцы. Удар был выверен под таким углом, что снаряд, обладающий возможностью продырявить доспех насквозь вместе с предплечьем, рикошетом улетел в мостовую оставив на память о себе лишь кривую царапину да лёгкую боль в отбитых мышцах. Убийца, даже не остановился.

— Этот ублюдок нам не по зубам!

Слова арбалетчика, перезаряжающего собственное оружие, были отражением мыслей всех оставшихся в живых ходоков. А трёхликий тем временем наступил на шею шевельнувшегося некроманта и неожиданно для всех заговорил:

— Мы готовы на сделку. — Хладнокровный взгляд упёрся в лекаря и от него метнулся к телу некроманта под ногами. — Он очень живуч. Починишь его и вместе вы сможете помочь вашему большому другу, которого мы лишили челюсти. Твоей энергии не хватит надолго, очень скоро она закончится и тогда он истечёт кровью или погибнет от болевого шока. Решайте.

Его словно не волновали потрескивающее на руках мага плетение, разбрасывающее вокруг себя серые искры, новый арбалетный болт, что лёг своим острым телом на ложе арбалета и даже шевелящийся под ногой некромант, со свёрнутой шеей.

Целитель, молодой парень, что растрачивал свой внутренний резервуар на поддержание воина, закусил губу и лишь затем выкрикнул:

— Что взамен⁈

Ответом ему стал спокойный взгляд и не менее спокойные слова:

— Нам нужна помощь.

* * *

Некромантом оказалась молодая девчонка.

— Сраный терминатор, вы в курсе что он свернул мне шею голыми руками? — и обращаясь к трёхликому она продолжила. — Откуда ты такой на хрен взялся?

Деревянная маска, некогда прикрывающая её лицо и обтянутая человеческой кожей, лежала рядом, на мостовой. Сама же колдунья сидела прямо на камнях, привалившись спиной к колесу она растирала шею.

Телега скрипела и шаталась. На ней ворочался и стонал искалеченный алебардист. Там же наверху, вокруг него суетился лекарь, не понимая, как ещё ему облегчить мучения бедолаги.

— Мы думаем тебе нужно помочь целителю.

Девушка в чёрном балахоне передёрнула