Парадокс Ферми - Феликс Разумовский

— Разрешите, товарищ полковник? Майор Брагин по вашему приказанию…

— Проходи, Коля, садись. Дверь только закрой. Вот так, на два оборота. — Хозяин кабинета кивнул, вытащил литровку «Абсолюта», прозвенел гранёными стаканами, налил в каждый на четыре пальца. — Пей. — И сам, подавая пример, опустошил «полторастик». — Уф…

Закусывать было нечем, да и незачем смягчать водочный-то эффект. Не «Шато лафит Ротшильд» какого-то там года.

— Ух! — Брагин тоже выпил, крякнул, вытер рот. — Хм.

Они не чокнулись, словно уже пили по третьей, поминая погибших. Правду сказать, полковничий кабинет выглядел так, словно из него недавно вынесли покойника и уже выкинули половину вещей. Потолок без люстры, голые стены, полуоторванные пыльные занавески… В одном углу пустой сейф нараспашку, в другом, прямо на полу, российский триколор. А под ногами, точно обрывки савана, — бумажки, бумажки, бумажки…

— Значит, Коля, ты со своими в отказ? — всё-таки спросил полковник и щедро налил по второй. — Давай пей.

Говорил он хрипло, негромко и с видимым трудом, сказывалось давнее ранение, изувечившее трахею. Возьми тот «зелёный берет» чуть-чуть левее, замолкнуть бы полковнику насовсем.

— Мы же не педерасты. — Брагин выпил, помотал головой, выдохнул и посмотрел на полковника. — Вы и сами, похоже, не вписались. А мы уж равняемся на вас.

Сказал в настоящем времени, хотя надо было бы — «равнялись»: по сути, всё было уже в прошлом.

— Наше дело что? На пенсию, в народное хозяйство, — опустил стакан полковник. — Старикам у нас почёт, молодым всюду дорога.

И тоже вздохнул, порывисто и обречённо. Будь всё по уму, послужил бы отечеству ещё. В звании генерала. Сил покуда хватает, а уж опыта… Да не кабинетного — боевого… Только, оказывается, не нужен его опыт державе. Подразделение расформировывают, а весь личный состав передают в распоряжение МВД. Видимо, России военная разведка стала без надобности.

— Хорошо хоть у вас полный дембель.[34]— Брагин тяжело вздохнул. У него самого тринадцать лет собирались уйти в песок, и чем будет заниматься на гражданке, он представлял с трудом. Он умел только убивать. Правда, делал это отлично.

— Руки-ноги есть, где наша не пропадала, — ответил на невысказанное полковник, на мгновение задумался, потом кивнул. — Ты, брат, погоди пока с народным хозяйством. Есть к тебе разговор.

Чувствовалось, что он симпатизировал майору, искренне хотел помочь. Спецназ своих в беде не бросает. А таких своих, как Брагин, вообще раз-два и обчёлся. Если бы не он, неизвестно, что было бы с самим полковником, довелось ли бы сейчас разговаривать. В девяносто втором в Дубоссарах пуля разворотила ему бедро — кровь литрами, адская боль и конкретная перспектива покинуть этот мир. Брагин не дал. Чертыхаясь, матерясь, временами отстреливаясь, выволок из-под огня и допёр до своих. Так что сохранились и нога, и жизнь, и глубокая вера в воинское братство. Такие вещи не забываются. А на память полковник ещё никогда не жаловался.

— Поговорить можно… — усмехнулся Брагин и зачем-то посмотрел на портрет гаранта, криво висевший на стене.

Себя он оценивал трезво — эко дело, обычный диверс-рейдовик, одним больше, одним меньше, роли не играет. Ему было жаль полковника. Он же ума палата, профи, натасканный стратег, Командир с большой буквы. Слуга царю, отец солдатам. По сути — давным-давно генерал, даром что в погонах с двумя просветами. Как можно такого спеца одним росчерком пера отправить в дерьмо? Каким местом они там думают? Наверху, если боевые офицеры им не нужны, — только педерасты с забугорными паспортами?

А полковник поманил к себе Брагина и продолжал шепотом:

— В общем, Коля, есть возможность заниматься любимым делом и на гражданке. Вооружение, снаряжение, транспорт — всё будет. Денежное довольствие такое, что нам с тобой и не снилось. Словом, те же яйца, только в профиль.

Впрочем, говорил полковник как-то нехотя, мрачно, не смотрел в глаза и тёр виски. Чувствовалось, что было ему то ли гадко, то ли стыдно и уж наверняка — обидно за отечество. Которое с завидным упорством отвечает на добро и верную службу державным щедрым плевком.

— Что-то я, товарищ полковник, не пойму… — насупился Брагин.

Хотя на самом деле он всё понял отлично. У нас нынче ни закона, ни государственности, ни Конституции, только мафиозные кланы, дерущиеся за власть. А спецназ — это сила. Ого-го какая сила…

— Коля, Ты передо мной-то дурочку не включай, — усмехнулся полковник. — Раньше мы подставляли голову за идею, теперь, раз идеи ку-ку, будем подставлять за проклятый металл. Решать вопросы для некоторых толстосумов. Кстати, технически это совсем не сложно. Зарегистрируем какой-нибудь ЧОП или, скажем, «Ассоциацию ветеранов спецназа», пробиваем лицензию на стволы, арендуем помещение — и вперёд. Круглое таскать, квадратное катать. Всё как всегда.

С этими словами он налил по новой, поднял стакан и из-за края его кинул взгляд на Брагина: