Точка Бифуркации XIII - Дейлор Смит

и тут же направился в сторону барной стойки. Дорогое чёрное пальто, из-под которого виднелся аккуратно выглаженный ворот белоснежной рубашки, казалось в этом месте неуместным. Ещё меньше оно сочеталось с надвинутой на лоб тёмной кепкой, прикрывающей лицо парня.

Шагая по помещению, гость бегло осмотрел лица других посетителей, абсолютное большинство из которых не обратили на него никакого внимания. Бар освещался дрожащим в ритм играющей музыке разноцветным светом.

Добравшись до барной стойки, мужчина остановился. Следом, не присаживаясь, чуть наклонился вперёд, опираясь одной ладонью о край потёртого деревянного покрытия. Вторая рука оставалась в кармане.

Уставившись в лицо бармену и несколько секунд его придирчиво побуравив, он наконец произнёс:

— Пива и сиськастых шлюх мне!

Бармен, невозмутимо протирая стекло полотенцем, сначала перевёл взгляд на лицо посетителя, потом — на его кепку, затем вновь на лицо. Было в этом взгляде что-то усталое, словно он насмотрелся на таких «героев» за свою жизнь с лихвой.

— Пиво — без проблем, — проговорил он совершенно безэмоциональным голосом. — А вот шлюх… их придётся искать самостоятельно.

На этих словах бармен кивнул подбородком в сторону танцпола, где под ритмичную музыку и вспышки света танцевали другие гости заведения.

Мужчина фыркнул. Невесело. Презрительно. Как будто ожидал другого ответа.

— Хреновый у вас сервис, — проворчал он, но в указанную собеседником сторону всё же заинтересованно поглядел. — Ладно, давай хотя бы своё пиво.

В этот миг бармен был готов поклясться, что глаза странного мужчины на секунду почернели. Но затем, буквально сразу же, они вновь обрели обычный человеческий вид.

Гость тем временем наконец присел на высокий табурет, отчего половицы под ногами тихо скрипнули. Кепку он не снял. Его силуэт в полумраке казался частью заведения — словно тень, от скуки отделившаяся от угла и решившая выпить и поговорить.

Бармен, молча сглотнув и унимая невольно сбившееся дыхание, налил пенистый янтарный напиток в массивную кружку и поставил её перед гостем. Тот поднёс её к лицу, понюхал, будто дегустатор, и только потом сделал первый глоток. Долгий, с наслаждением. Затем вытер губы тыльной стороной руки и усмехнулся — тихо, для себя.

Глава 10

Несколько месяцев спустя

Шлёп! Шлёп! Шлёп!

Звук, резкий и ритмичный, разрывал тишину, царившую в опустевшей аудитории. В полумраке помещения, куда свет уличных фонарей едва пробивался сквозь окна, раздавалось ритмичное непрекращающееся постукивание. Массивный деревянный стол был сегодня не только предметом интерьера, но и служил весьма удобным подспорьем для разгоревшихся страстей.

— О-о… Лёша… Да-а! Ты такой… груби-я-ян… Да! Да! Да-а-а… — срывающимся шёпотом выдыхала молодая девушка, и в какой-то момент её дыхание резко прервалось. Глаза закрылись, тело выгнулось, а ладошка — изящная, ухоженная — вжалась в собственные губы, пытаясь заглушить уже неконтролируемый стон. — Я… всё…

Шлёп!

— Вижу, — отозвался Черногвардейцев с лёгкой, почти ленивой усмешкой, отстраняясь и на ходу подтягивая штаны. Его движения были неспешны, отойдя на метр, парень довольно полюбовался видом без стеснений выгнувшейся перед ним девушки с задранным до спины платьем.

Следом оглядев кабинет вокруг и одновременно застёгивая пуговицы на рубашке, а затем и заправляя её в брюки, князь вновь перевёл взгляд на уже распрямившуюся девушку. Та, оправляя мятую ткань платья и спешно натягивая колготки, выглядела уже малость не столь грациозной, чем прежде. Её пышные волосы были слегка растрепаны, губы припухли от недавних поцелуев, а щёки налились румянцем.

Из небольшой сумочки графиня достала зеркальце и телефон, поспешно включила на нём фонарик и принялась поправлять макияж, подрисовывая стрелки и кокетливо улыбаясь каждый раз, когда взгляд Алексея снова задерживался на ней. Он не говорил ни слова, но его молчание, казалось, уплотняло воздух вокруг.

— Лёш, я хотела у тебя спросить… — пересекаясь взглядом с князем, начала девушка, поджав губы. — А когда ты приедешь знакомиться с моей семьёй?

Князь, совершенно не меняясь в лице, на мгновение прикрыл глаза и коротко вздохнул.

— Что? Ты разве не хочешь? — голос графини стал чуть выше и чуть тоньше. Она быстро считала реакцию мужчины, часто заморгав глазками, и расплылась в кокетливой улыбке.

— Ни капли, — откровенно признался Алексей, даже не моргнув. Он провёл взглядом по её фигуре, по отблеску помады, размазанной на нижней губе, по напряжённым плечам. — Я это… не создан для семьи. Вот.

Ответ был брошен безэмоционально, почти равнодушно. Графиня вспыхнула. Её щёки покраснели, и на этот раз уже не от удовольствия, а от ярости. Губы поджались, а в глазах появился влажный блеск, который она тут же попыталась скрыть за маской высокомерия. Но голос девушку подвёл и всё же дрогнул:

— Ты мной воспользовался!

— Начинается… — вновь вздохнул Черногвардейцев, теперь уже устало, и перевёл взгляд в сторону окна, за которым мерцали огни ночного города. — Каждый раз заканчивается одним и тем же. Меняется только день. На второй, пятый или седьмой, — пробурчал он себе под нос.

— Я думала…

— … что мы любим друг друга, — продолжил за девушкой Алексей. — Конечно. Мы ведь так давно знакомы. Аж целую неделю. Из которой трахаемся дней пять или шесть.

— Ты… ты…

— Подлец, да, — мужчина наконец повернулся, и их взгляды встретились: её — пылающий, возмущённый, полный обиды и разочарования, и его — ровный, холодный, с лёгкой тенью скуки.

Графиня едва сдерживалась, чтобы не бросить в своего любовника что-то тяжёлое, но вовремя осеклась, вспомнив о пропасти в сословных статусах между ними. Её дыхание стало частым, почти прерывистым. Гнев накрывал её с головой, но вместе с ним — и унижение.

— Я буду жаловаться отцу! — выпалила она, вскинув голову. — У него связи! Очень влиятельные!

— Это вряд ли, — усмехнувшись и вновь отвернувшись к окну, бросил Алексей. Его голос был спокоен и холоден. — Не стоит ему знать, что его воспитанная дочь, едва дождавшись своей очереди, чуть ли не с разбега запрыгнула в кровать малознакомого аристократа. Да ещё и не единожды.

Графиня замерла. Губы приоткрылись, но слова не шли. Уязвлённое самолюбие, раздавленное женское достоинство и смешавшаяся с ненавистью влюблённость жгли её изнутри. В глазах девушки метались гнев, боль, обида, но под ними, тонким холодным слоем, вырисовывался стыд. Она не знала, что ему ответить. Не привыкла проигрывать. Не привыкла, чтобы кто-то сворачивал сценарий не по её правилам, ещё и прямо перед носом. Ладонь дрогнула, сжав ручки дамской сумочки до скрипа,