Путешествие в страну снега и медведей - Lett Lex

Кто бы что ни говорил про специальные транспортные камины — Персиваля Грейвза вычихнуло всё равно через отопительный. Юноша предпринял попытку приземлиться на ноги, но только споткнулся о собственные конечности, зацепился за ковёр и по инерции пропахал носом линолеум, оставляя после себя чёрную от сажи борозду. Несколько минут ему потребовалось на то, чтобы отдышаться, прийти в себя от произошедшего, а потом резко сесть, вспомнив, что стеклянный фиал, вручённый Дарьей, мог разбиться. Юноша вскочил и принялся хлопать себя по всем карманам, в уме прокручивая варианты один хуже другого: фиал мог вылететь по пути, разбиться при падении или попасть не в те руки. С каждой секундой, что Персиваль не мог найти своё новоприобретённое сокровище, сердце юноши после каждого удара подбиралось всё выше к горлу; а потом секунда — и пальцы нащупали стеклянную каплю, завалившуюся под подкладку пиджака. Сердце на лифте прокатилось обратно на насиженное место и трепетно забилось от предвкушения. Что Дарья могла оставить ему? Наверняка, что-то важное. Несомненно, это было ясно по выражению её глаз, но что? Что-то связанное с той девочкой?

Грейвз порывистыми движениями срывал с себя одежду, параллельно запирая двери и занавешивая окна. На всякий случай он наложил несколько protego на камин и вентиляцию, затем вошёл в ванную и принялся набирать воду. К сомнительной радости, в этот раз гостиница предоставляла только горячую воду, но Грейвза это не слишком беспокоило. Всё его внимание было приковано к холодной стеклянной капле, зажатой между пальцев — призраки, сотканные из чистого сна, отражались в толстых стенках, и манили любопытство юноши. Оставшись в одних брюках и сорочке, оставив в основной комнате ботинки, пиджак и галстук, Персиваль опустил каплю в воду и откупорил тонкое горлышко. Хлопковая ткань рукава тут же намокла и неприятно прилипла к руке — белый туман, вырвавшийся из фиала, тут же заполнил собой всю ванну, вытеснив жар кипятка промозглой прохладой. Клубы серебристого пара переваливали через бортик и неслышно разбивались об пол. Грейвз внимательно всматривался в завитки дрожащего серого полотна, пытаясь разглядеть что-нибудь, но всё, что могла скрывать эссенция, было спрятано за этой полупрозрачной завесой. На секунду юноше показалось, что он увидел руку, манившую его за собой. Она была так близко к поверхности, что юноша почти мог ухватить тонкие белые пальцы!

Он опустил руку в воду сначала по локоть, потом по плечо, но всё равно не мог нащупать дно. Тогда он проверил палочку в кармане брюк, вдохнул получше и, перевесившись через бортик, опустил голову и плечи в ванну. Несмотря на то, что в ванной горел электрический свет, Грейвз не мог ничего рассмотреть. Он было выпрямился, чтобы достать палочку и нырнуть ещё раз — на этот раз с люмосом, как вдруг ощутил крепкую хватку на своих плечах! Воздух множеством пузырей вырвался из его лёгких, Персивал рванулся назад, но нечто в темноте было неумолимо. Сначала оно просто удерживало его на месте, а спустя пару секунд принялось тянуть на глубину. Грейвз размахивал руками, пытаясь освободиться, но как будто сама вода удерживала его. Он чувствовал, как бортик ванной больно впивается в живот, и в какую-то секунду давление на грудь резко увеличилось — юноша выдохнул последние остатки воздуха и поддался силе, тянувшей его на глубину.

Персиваль чувствовал, как падает. Это чувство нельзя было спутать ни с чем, и единственным, что мог сделать юноша — это расставить руки и надеяться, что вот-вот он проснётся. «Во что ты ввязался в этот раз, Грейвз?» — спросил он сам себя. В одно мгновение он проклял и себя, и свою доверчивость, и, скрепя сердце, юную княжну, сыгравшую с ним такую шутку.

Темнота вокруг него тем временем стала рассеиваться, и вскоре чернота сменилась серебристым сумраком, как утренний туман на окраине Нью-Йорка. Тело Грейвза постепенно приняло вертикальное положение, и он наконец почувствовал прочное дно под своими ногами. Он огляделся — вокруг него была вода, он чувствовал, как невесомо колыхалась ткань и его волосы, тем не менее, он мог дышать, как будто был на воздухе. Как будто… Он ощупал шею под челюстью и почувствовал несколько прорезавшихся жаберных щелей.

— Джем из жаборослей, — послышался до боли знакомый голос. Грейвз обернулся и увидел Дарью, стоявшую за ним — прекрасную, как русалка. Вместо строгого домашнего платья, в котором он её запомнил, на ней была лёгкая сорочка, обнажавшая плечи, распущенные каштановые волосы парили облаком за её плечом.

— Что это? — выдохнул юноша, подходя ближе и пытаясь коснуться девушки, рука прошла сквозь неё, будто она была призраком.

— Прошу прощения, мистер Грейвз,— произнесла она с живым участием, — догадываюсь, что это доставило Вам неудобство, но это единственный способ для нас с Вами встретиться… пока что, — добавила она. — То, что я дала Вам — улучшенный вариант омута памяти — он содержит в себе некоторые воспоминания, но при этом имеет телепатическую связь с владельцем, поэтому мы можем с вами говорить. На случай, если наша беседа затянется Вы отведали жаборослей за нашим столом.