Ведьмина дорога - Наталья Авербух

Урок всегда проходил в зале. У барона в доме был свой таблиний^[18], не открытый, как в домах древности, а отдельный чуланчик, где в тяжёлых сундуках хранился архив баронства. В запертых — то, что следовало надёжно хранить, в открытых — текущие записи. Вейма видела такой же, когда жила в Корбиниане. В таблинии же стояло большое, выполненное по древним образцам, кресло, на котором сидел барон, когда занимался делами, и стояли две небольшие скамьи для его собеседников. Ещё там стоял высокий стол с непомерно толстой столешницей, закрытой узорным покрывалом. Пускать в свой таблиний дочь барон не стал, отгораживать ей уголок — тоже. Зал был большой, там в углу стоял ткацкий станок Норы и пылилась прялка. Там же Вейма поставила большую, в два локтя шириной и два высотой, аспидную доску^[19].

Барон подошёл посмотреть, как идёт обучение дочери. На этот раз аспидная доска была исписана закорючками, смысла которых барон не понимал, хотя умел и читать, и писать. Нора сидела в лёгком кресле и смотрела на учительницу с недовольным видом. Вейма, по привычке одетая в мужской городской костюм, сидела на скамейке у её ног и держала в руках богато отделанную виуэлу.^[20]

— Музыка — это гармоническое выражение арифметики, — говорила Вейма. — Каждая нота соответствует своему числу, а число — небесной сфере, принадлежащей своей планете. Что такое планета, Нора?

— Планета — эта движущаяся звезда, — заученно ответила баронская дочь.

— Правильно, — скупо похвалила наставница. — Всего мы знаем семь планет, и точно так же есть семь нот.

— Я помню, — уныло ответила Нора.

Вейма зацепила ногтем струну.

— Назови планету, чья нота сейчас прозвучала.

— Повтори, пожалуйста, — попросила Нора, недовольно косясь на отца.

Вейма повторила. Обычно на виуэле играли, цепляя струны пёрышком, но вампирша всегда обходилась ногтями. У таких, как она, ногти всегда крепче, толще и острее, чем обычно бывает у человека. Она не задумывалась, что это могло её выдать.

— Это нота красной планеты, — отозвалась ученица.

— Правильно. А что ты можешь сказать про красную планету?

— Красная планета у древних управляла войной, — всё с тем же недовольным видом ответила Нора. — Её появление в… в… ну… замке на небе…

— В пятом Доме, — подсказала Вейма.

— Да, в пятом Доме, предвещало неисчислимые бедствия.

— Совершенно верно, — одобрительно кивнула вампирша. От ученицы исходил неприятный запах недовольства, страха перед отцом и скуки. Но урок надо было продолжать. — Теперь слушай, я сыграю музыку в тональности красной планеты.

Вейма подтянула пару колков и заиграла, то быстро, то медленно перебирая пальцами. Барон покачал головой. Ему приходилось слышать игру дочери — в отсутствие наставницы она играла охотно — неумелую, сбивчивую, полную смазанных или слишком резких звуков. И всё же музыка Норы была живой, в ней чувствовалось настроение девушки. Игра же Веймы была исключительно точной, не допускающей никаких огрехов. И удивительно… мёртвой.

— Обрати внимание, — сказала Вейма, закончив игру, — что каждый звук гармонирует с красной планетой. Ты должна добиться того же самого.

— Эта песня не показалась мне воинственной, — заметил барон.

— Да, ваша милость, — улыбнулась молодая наставница. — Планеты не определяют звучания музыки, они лишь обозначают тональности. Но они помогают запомнить.