Каменное эхо - Андрей Имранов

Урсай уставился на меня выжидательно. Я молчал. Где-то я об этом читал, но внимания не обратил, поэтому не помнил.

— Через боль.

— Но… — вскинулся я.

— Никаких «но». Чем больше ты черпаешь сил из Тьмы, тем меньше чувствуешь боль, и я не усматриваю в этом ровным счетом ничего плохого, скорее наоборот. Все легендарные боевые маги были темными, множество простых бойцов — немагов — покупали Представление Тьме только из-за этой особенности. Ты можешь в любой момент замкнуть канал, вообще перестав ощущать боль, и биться в таком состоянии до тех пор, пока тебя буквально на куски не разрубят. Так что, как ни смотри, — выбирая между Светом и Тьмой, любой здравомыслящий человек выберет Тьму.

Урсай поднял руки ладонями мне навстречу:

— Я знаю, в качестве возражения ты скажешь мне про посмертие. Но вдумайся: так ли уж тебя волнует, что с тобой будет после твоей смерти? Мне так совершенно безразлично не только что со мной будет после моей смерти, но даже что будет со всей остальной вселенной — какая разница? Но уж если ты так боишься причинить после своей смерти кому-нибудь вред — так есть множество способов предотвратить это. Например, простенький амулетик из лунного серебра, носимый на шее. Тебе он не повредит, а зомбака убьет сразу на месте, он даже выкопаться не успеет.

Вообще-то как раз перспектива превращения в ходячий труп меня не сильно пугала, но вот…

— Я в ад попаду, — сумрачно заметил я.

Урсай мелко захихикал:

— А так ты куда собрался? В рай? К крылатым одалискам и медовым рекам? Хочешь сказать, ты свято блюдешь заветы всего вашего сонма богов?

Я смутился:

— Ну… так у меня хоть шанс на перерождение есть, пока я еще… совсем не…

Темный взглянул на меня с сожалением.

— Шанс у него, поглядите-ка. Ваша религия вообще меня поражает до глубины позвоночника. Соблюдаешь заветы всех Девятерых — попадаешь в рай. Не соблюдаешь все или обратишься к Тьме — навечно в ад. Нарушил какой-либо завет один раз либо нарушал постоянно все, кроме одного, — переродишься… ну, разумеется, если не обратился к Тьме. Ну не смешно ли? Послушай, вот есть у меня один местный знакомый — душегуб, насильник и хам, какие редко встречаются. Таких в дни моей молодости прилюдно на площади четверкой лошадей разрывали. Так он сейчас с грехом чревоугодия борется — жрет только отруби да овес и водой запивает. Да и то — лишь чтобы с голоду не умереть да с ног не свалиться. И всерьез уверен, что ад ему не грозит, хотя душ на нем загубленных столько, что он уже сам давно со счету сбился.

— Ну и переродится он какой-нибудь глистой, — с жаром воскликнул я. Урсай запнулся, посмотрел на меня недоуменно, потом откинулся на спинку сиденья и громко, с удовольствием расхохотался.

— Глистой, надо же, — сказал он, хлопнул себя по боку и опять засмеялся. — Ну, повеселил. — Посерьезнел и продолжил: — За свою жизнь, которая растянулась, право же, намного длиннее, чем я предполагал, я видел столько религий, что всех уже и не упомню. Никто сейчас не помнит богов моей молодости, и, поверь мне, через тысячу-другую лет никто не вспомнит нынешних. О какой вечности может идти речь, если эти боги живут меньше некоторых людей? И вот еще: мне несколько тысяч лет от рождения, я самый сильный маг в этом мире, а так и не встретил ни одного бога. Изначальные Силы — есть. Есть Свет, есть Тьма. Есть Сумрак, хотя я порой в этом сомневаюсь. Но богов я не видел ни одного… Хотя нет, встречался мне один… богом себя называл, храмы ему строили, молитвы возносили, все честь честью. Крепкий был тип, почти столь же сильный, сколь и безумный, но все же не сильнее меня. И что? Похож я на бога?

Я вздохнул и попробовал зайти с другой стороны.

— Но ведь Представление Изначальной Силе вовсе не обязательно нужно магу. Даже наоборот, если получить доступ к постоянному источнику Силы, не получив достаточно знаний, это замедлит последующий прогресс. Поскольку зачем совершенствовать заклинания, если можно просто побольше Силы черпнуть?

(Куратор наш в академии постоянно по этому поводу разорялся. Обычно дальше следовала тема оставления на второй год.) Темный усмехнулся понимающе:

— Хитришь? Ну так ведь у вас в академии, если не ошибаюсь, как раз на четвертом году Свету представляют? Разве нет? Ну будет у тебя Представление чуточку раньше, что такого.

— Понимаете, — сказал я проникновенным тоном, — на самом деле здесь Белый Круг преследует иные цели. Они просто подстраховываются, чтобы знания, даваемые на четвертом и пятом году обучения, не попали в руки магов, не являющихся Светлыми, а значит, могущих потенциально стать Темными или Сумрачными. Представление Свету на третьем году обучения продиктовано скорее политическими мотивами…

— Так почему бы мне не воспользоваться Представлением Тьме с политическими мотивами? А? Станешь Темным, по крайней мере, перестанешь муху у окна изображать. Потому что на свободе ты тогда пробудешь до первого встречного светляка, который запросто и пришлепнуть тебя может с перепугу. Так?

Я понурил голову.