Это кто переродился? Трилогия - Сириус Дрейк

Мы пошли по коридору, куда понемногу тянулся народ — оттуда попали в пышно украшенный зал с колоннами у стен, где и собралась основная масса участников. Потолок тут красиво переливался — на нем мелькали огоньки, напоминающие звезды. У дальней стены установили сцену, а над ней чернел огромный экран, по которому крутили вырезки из прошлых испытаний. Тут и там стояли столы с напитками.

На одной из стен я увидел мозаику, изображающую Олафа — на руках он держал «спасенную» Дарью.

Мои кулаки невольно сжались. Иван не остался в стороне:

— Дедушка, наверное, тебя неплохо так отделал! Вот почему ты постоянно такой злой!

И он от души расхохотался. Этого я уже стерпеть не мог — подошел к колонне и незаметно пнул ее ногой, стараясь попасть по мизинцу. В ответ раздался крик, полный боли.

— Еще раз что-нибудь такое ляпнешь, я его вовсе отрежу, — буркнул я, пробираясь к сцене. Там спросил у Марьяны: — А где те, кто попал в высшую группу?

Марьяна кивнула на балкон, где стояли самые богато разодетые господа.

— Там собрались отпрыски высших аристократов, — объяснила она, — да и они сами.

— Они тоже будут проходить Испытание?

— Что ты? Нет, они просто поприсутствуют на церемонии, затем коснуться специальной стеллы и пойдут на банкет.

Я вздохнул. Годы идут, а ничего в этом мире не меняется — рисковать жизнью требуется по-прежнему самым низшим. Было ли мне их жаль? Нет, но и так называемые «высшие» от них отличались разве что умением связно болтать и красиво одеваться. По моему мнению, править должен тот, кто сильнее и мудрее, а не болтливее.

Приглядевшись к лицам на балконе, я приметил среди них парочку смутно знакомых. Интересно, есть ли среди них потомки тех, с кем мне выдалось пересечься в прошлой жизни?

— Нет, нас туда не пустят, — сказала Марьяна, словно прочитав мои мысли. — Даже не думай. Нужен спецпропуск!

— А на банкете?

— На банкете… Ну, на банкете, наверное, да…

Время шло, мы переминались с ноги на ногу, а церемония отчего-то не начиналась. Сцена была пуста, народ, да и мы с Марьяной, начал откровенно скучать.

Вдруг в толпе мелькнул знакомый взгляд, и я сощурился. Ага, поодаль замелькал наш знакомый.

— Вот и Позорин! — кивнул я Марьяне на парня, уминающего устрицы за столом. — Отчего он не на балконе, раз его отец какая-то там шишка?

Она пожала плечами.

— Бывает, что высшие аристократы считают, что их чадо обязано делом доказать принадлежность к касте лучших. Возможно, его папаша как раз из таких. Если приглядишься, поймешь, что таких тут предостаточно.

Тот тоже нас заметил и, упустив устрицу, начал пробираться через толпу. Испачканное в соке лицо парня было совсем недружелюбным.

— Ты! Ты чего тут забыл?

Его щебетание немного подняло мне настроение. Вытащив из кармана платок, я протянул его Зорину.

— И тебе привет. У тебя крошка на подбородке.

Вспыхнув, Зорин вытерся рукавом.

— А что до нас, — улыбнулся я, — то мы с госпожой Поповой проходим Испытание. Как и ты, Сеня.

— Какой я тебе Сеня, ты?.. — и он осекся. — Испытание⁈ Ты? Не смеши! Ты же жалок! Да тебя как муху раздавят!

Прихлопнуть бы его, однако мне было интересно, как он будет вести себя на испытании. Возможно, это будет даже забавно.

— Надеюсь, сражаешься ты так же хорошо, как болтаешь, — проговорил я.

— Кого из… Да как ты… — и его рука скользнула к шпаге. — Гад!

— Дурак, это же парадное оружие. Что ты им сделаешь? Овощи порежешь?

Он бы точно выкинул что-нибудь, однако нас прервали:

— Прошу прощения, ваша милость, — и к нам подошел усатый мужчина в мантии. — Но дуэли в стенах Арканума строго запрещены. Попрошу разойтись.

— Что⁈ Да я… Да мой отец…

— И если что, — улыбнулся маг, — вашему отцу тотчас станет известно о вашем поведении на Испытании, господин Зорин.

Тот поджал губы, а затем быстро ушел прочь. Марьяна выдохнула.

— Ты снова прячешься? — спросил я девушку, которая весь разговор стояла отвернувшись. — Знаешь его?

— Угу… Пару раз пересекались в гимназии. Редкий слизняк. Не хочется, чтобы кто-нибудь из таких, как он, узнал меня.

Мы отошли к столам, и я плеснул Марьяне шампанского. Ее немного потряхивало, и она залпом осушила бокал.

— Волнуешься?

— А ты нет, Вань? Если не пройду, бабушка меня убьет.

Поджав губы, я отпил шампанского. Что ж, это весомый мотив.

Вдруг со сцены раздалась торжественная музыка, и народ оживился. Немного погодя, вспыхнул экран и на нем возникло огромное бородатое лицо с кустистыми бровями. Выглядел маг внушительно.

— Это Верховный архимаг Марципаний, — шепнула мне Марьяна. — Он очень любит поболтать, так что держись…

Раздался басистый голос:

— Досточтимые архимаги, чародеи, достойные аристократы и вы, юные участники, что вскоре докажут свое право называться магами не на словах, а на деле! Я Верховный архимаг Марципаний рад вас приветствовать под этой крышей Верховного Арканума! Знайте же, что вскоре вас ждет Испытание, которое определит только лучших из лучших!

Пока он болтал, я никак не мог глаз отвести от его медальона — отлитого из чистого золота.

— А отчего он сам не выйдет на сцену? — шепнул я Марьяне. Та ответила:

— Старый, наверное. Вот и не выходит из своей башни. Или ему просто лень.

Пока я облизывался на эту золотую прелесть, Марципаний принялся перебирать кучу родов, которые приветствовали его с балконов, пересказал историю «славных деяний» Арканума, а затем перешел к философским вопросам бытия.

Вот тут я и понял — это и впрямь надолго.

— … что это за тропа? — скрежетал голос Марципания. — Что это за тропа магии, вымощенная вечными вопросами, что присуща миру от рождения эпох? Лишь боги знают, когда тени ушедшего станут светом, а сомнения щитом праведных…

По рядам прошелся еле слышный стон.

— Старый зануда… — вздохнула Марьяна, как и все, стараясь сохранять сосредоточенное выражение лица, а Марципаний все не умолкал:

— Вы сюда пришли не за титулами, но за правом услышать, как пульс магии вторит ритму вашей крови! Запомните: звание мага-аристократа — не привилегия, а обет. Обет стоять на границе между хаосом и порядком…

— Давай ближе к делу, — послышался шепот собравшихся. — Ноги уже болят.

Следом он принялся вспоминать «славные деньки», а спустя еще сорок минут болтовни обо всем и ни о чем, вдруг заявил:

— … как вы знаете, не так давно скончался наш дорогой король Олаф Освободитель. Нельзя и представить, как много он сделал для нашего народа в деле освобождения от зла, под которым мы страдали многие-многие годы. Сотню лет славный Олаф правил