Побег - Роман Глушков

— Кальтер!.. Кальтер, ты спишь?.. Эй, просыпайся, есть разговор!

Обрубок открыл глаза. Он не спал, а всего лишь дремал, и то вполглаза. И потому догадался, кто обращается к нему громким шепотом из-за карцерной двери.

Это был уборщик, который недавно был впущен в изоляторный блок и, гремя ведром, принялся мыть коридорный пол. Один из заключенных-одиночек, которые, в отличие от Синих Одеял, Факельщиков и Диких Гусей, не чурались грязной работы. Обрубок и сам был бы не прочь драить тюремные полы хоть днями напролет. Несмотря на неприглядность подобного труда, он не только разнообразил бы узнику жизнь, но и давал шанс побывать в тех уголках тюрьмы, где Обрубок еще не бывал. И которые ему тоже очень хотелось бы осмотреть.

Увы, но здесь инвалидам запрещалось носить протезы. А управляться со шваброй одной рукой несподручно. Поэтому единственное, что поручали Обрубку — это толкать всяческие тележки: в библиотеке, на складе, в прачечной… Тоже в принципе неплохая работа. Но она не позволяла захаживать в те части тюрьмы, куда не требовалось ничего возить на тележке. Или же где пройти с тележкой было просто-напросто невозможно.

— Кальтер, ты проснулся? — вновь поинтересовались из-за двери.

— Чего тебе надо? — отозвался Обрубок, пересев к двери и прислонившись к ней спиной. Его не удивило, что уборщик знал его оперативный псевдоним, который он носил, когда служил в российском военно-разведывательном Ведомстве. На «Рифте-75» зэкам друг о друге известно многое. Когда сюда привозят нового заключенного, о нем рассказывают во всеуслышание по тюремному радио: кто он такой, где и за кого воевал, чем знаменит и за что был приговорен к смерти либо пожизненному сроку. Осведомленность здешней администрации о своих узниках была поразительной. Кажется, для нее вообще не существовало никаких секретов. Впрочем, это было не самое великое чудо, с которым доводилось сталкиваться Обрубку. Тем более что он догадывался, какими путями хозяева «Рифта-75» раздобыли его сверхсекретное досье. Оно появилось на тихоокеанском атолле Татакото стараниями тех же мерзавцев, по чьей милости здесь очутился сам Обрубок.

«Серые»!

Если даже не они виновны в аномальном бедламе, что творится на планете, они все равно имеют к нему непосредственное отношение. По крайней мере, злоключения Обрубка начались с их подачи и продолжаются по сей день. Дубай, Скважинск, и вот теперь малоизвестный атолл Французской Полинезии… Крутой маршрут, ничего не скажешь.

Или это не продолжение злоключений, а их финальная точка? Тоже не исключено. За год, что Обрубок просидел на «Рифте-75», он не сталкивался ни с «серыми», ни с пакалями, ни с черными разломами-аномалиями. Его просто зашвырнули сюда, к другим военным преступникам, и оставили здесь. Причем не на время, а уже навсегда. С этой тюряги «откидывались» только мертвецы. Да и тех не отправляли на Большую землю, а хоронили по старому морскому обычаю. То есть обертывали в саван, привязывали к ногам груз и без лишних сантиментов топили в океане. Единственная почесть, которой удостаивались те из них, кто верил в христианского бога, — короткая литургия, отслуженная священником «Чистой совести». И то не всегда, а лишь когда он присутствовал на атолле, куда его дважды в месяц привозил для богослужений вертолет.

— Как самочувствие, Кальтер? — осведомился полотер, шурша по бетону не то щеткой, не то шваброй. — Надеюсь, тот бешеный носорог, катись он теперь в ад, позавчера не сильно тебя потрепал?

— Я спросил, чего тебе от меня надо? — Обрубок, он же Кальтер, не горел желанием трепаться о всякой ерунде. Хотя против разговора как такового не возражал. Почему бы и нет? Все какое-то развлечение в карцере, где не было даже нар, а вместо унитаза наличествовала лишь вонючая дырка в полу.

— Не злись, брат, — попросил уборщик, которого, похоже, не обижали грубые манеры собеседника. — Это я — Скарабей. И я всего лишь проявляю вежливость. Хотя, вижу, тебе на нее начхать… Ну да ладно, не будем терять время. К делу так к делу…

Кальтер не узнал говорившего по голосу, но когда тот представился, он его сразу вспомнил. Скарабей — это британец Харви Багнер. Бывший армейский аналитик из штаб-квартиры НАТО. Довольно уникальный, по здешним меркам, тип. Бледная, тощая и хилая штабная крыса, что никогда не участвовала в боевых действиях, угодила в компанию самых отъявленных военных преступников на свете. Лишнее доказательство тому, что у фортуны по-прежнему все в порядке с чувством юмора.