Умерев однажды, подумаешь дважды - Ким Харрисон

Он сомневался, и я искоса наблюдала за тем, как мысли отображаются на его лице. Плохая ли это идея, или нет, но на кону была жизнь. Позади меня взлетели черные крылья.

Барнабас вдохнул, чтобы что-то сказать, но остановился, когда подошел парень в серых плавках. Он держал буксирный канат и улыбался.

— Я Билл, — сказал он, протягивая руку.

Я повернулась к Барнабасу боком и приняла ее.

— Мэдисон, — застенчиво сказала я. Я поняла, что он не был жнецом. Он слишком нормально для этого выглядел.

Барнабас пробормотал свое имя, и Билл осмотрел его сверху донизу.

— Кто-нибудь из вас умеет управлять лодкой? — Спросил Билл

— Я умею, — сказала я, прежде чем Барнабас смог бы придумать оправдание, чтобы увести нас отсюда. — Но я никогда не тянула лыжника. Я просто буду смотреть. — Я взглянула на Барнабаса. Эта последняя часть была для него.

— Отлично! — Билл дьявольски улыбнулся. — Хочешь плыть в моей лодке? Следить за мной?

Он флиртовал, и я усмехнулась. Я так надолго застряла с Барнабасом, работая над этим прикосновением мыслью, что уже забыла, как весело и нормально было флиртовать. И он флиртовал со мной, а не с той девушкой на пристани, которая разделась до желтого бикини и выставила на показ свой зад, или со сногсшибательной девушкой с длинными черными волосами, которая надела блестящий узорчатый топ.

— Ага, присмотрю, — сказала я, шагнув за ним, только чтобы остановиться от рывка, когда Барнабас схватил мою руку.

— Эй, — громко сказал он, его глаза вновь засеребрились и заставили меня вздрогнуть. — Давайте парни возьмут одну лодку, а девушки другую.

— Круто! — Бодро сказала девушка в бикини, вроде как, не заметив его металлические радужки, хотя смотрела прямо на него. — Мы возьмем синюю лодку.

Я вырвалась из захвата Барнабаса — встревоженная тем, что могу видеть то, что, очевидно, живые видеть не могут. Не думаю, что даже Барнабас знал, что я могу видеть это. Уровень шума повысился, когда они разошлись по лодкам, двигатели загудели, и тросы были отброшены. Все еще находясь на пристани, я притянула Барнабаса, чтобы прошептать:

— Билл не жнец, так ведь?

— Нет, — прошептал он в ответ. — Но что-то окутывает его, он может быть жертвой.

Я кивнула, и Барнабас повернулся поговорить с парнем в синей майке, по свойски стоящим за штурвалом красной лодки. Поздоровавшись с девушками, я присела в конце маленькой синей скоростной лодки. План Барнабаса, должно быть, заключался в том, чтобы следить за жертвой. Я посмотрела через пристань на Билла, гадая, могла ли я видеть темную дымку вокруг него, или же это было мое воображение.

Вскоре мы были на воде, мчась по маленькому озеру, с девушкой на красной одиночной лыже позади нашей лодки, и с Биллом — позади второй. Ритмичный глухой гул и шипение рассекаемых волн были словно знакомая, восхитительная песня. Солнце пекло плечи, его тепло уносил ветер, отбрасывающий волосы мне в глаза. Черные крылья в смятении поднялись в воздух с пристани, но самые большие уже следовали за нами. Моя тревога возросла, когда я перевела взгляд на лыжников.

Билл выглядел так, будто он знает что делает, как и девушка за нашей лодкой. Если они не темные жнецы, и парень в серых плавках, который управлял лодкой, тоже им не был, то оставались еще три кандидата, двое из которых были со мной. Я воздержалась от порыва прикоснуться к черному камню, спрятанному под футболкой, надеясь, что Барнабас выбрал для меня правильную лодку. У девушки в бикини было ожерелье.

— Ты хорошо катаешься? — Прокричала я ей, желая услышать ее речь.

Она обернулась и улыбнулась, крепко придерживая свои длинные светлые волосы.

— Не плохо, — сказала она, наклонившись, чтобы ее было слышно сквозь шум мотора. — Думаешь, она скоро упадет? Я умираю, как хочу оказаться на воде.

Моя улыбка вышла неестественной, и я понадеялась, что она не предсказывает свое будущее.

— Она может. Скоро будет трамплин.

— Тогда возможно. — Она посмотрела на мои фиолетовые кончики волос, затем ее взгляд спустился к моим серьгам в форме черепов и скрещенных костей. Улыбнувшись, она сказала: — Я Сьюзен. Поселение Чипива.

— Эээ, Мэдисон. — Сказала я, придержавшись за лодку одной рукой, когда меня качнуло. Было слишком ветрено, чтобы действительно поговорить, и Сьюзен стала следить за тем, как лыжница позади нас подпрыгнула на трамплине, а я стала оценивать водителя.

Миниатюрная девушка за рулем обладала завидной гривой черных волос, длинных и густых. Они развевались позади нее, открывая маленькие ушки, сильные скулы и безмятежное выражение лица, когда она смотрела вперед. Ее широкие плечи и стройное тело придавали ей вид такой же умелый, как и привлекательный. Ее гавайский топ ослепительно блестел на солнце, заставив меня пожалеть, что я не надела солнцезащитные очки.

Мое внимание переместилось через воду, к красной лодке, в тридцати ярдах от нашей по правому борту, к Барнабасу, который разговаривал с парнем в синей майке. Ветер переменился, когда лодка направилась к трамплину и Сьюзен наклонилась ко мне, ее длинные волосы попали мне в лицо, прежде чем она убрала их. Черные крылья нагоняли нас. Все они.

— Ты надолго здесь? — Спросила она.

— А, не слишком, — правдиво ответила я. — Школа начнется примерно через две недели.

Сьюзен кивнула.

— Тоже и у меня.

Нервничая, я поерзала на забрызганном виниле сиденья. Предполагалось, что я буду присматривать за лыжником, но мне очень хотелось следить за водителем. Никакой смертный не имеет права быть столь великолепным. Если я смогу найти в себе смелость заговорить с ней, то смогу сказать, человек ли она. И что если нет, Мэдисон? — Подумала я, занервничав еще больше. Не то чтобы я смогла сообщить Барнабасу. Может, разделиться вовсе не было такой хорошей идеей.

— Мои родители заставили меня приехать сюда, — сказала Сьюзен, возвращая мое внимание. — Мне пришлось оставить свою работу и все остальное — добавила она, закатив глаза. — Потеряла месячный заработок. Я работаю в газете и мой отец не хотел, чтобы я целое лето пялилась в монитор. Они все еще считают, что мне двенадцать.

Я кивнула, но мое лицо застыло, когда силуэт скользящей черноты размером с коршуна плавно опустился между лодками, будто бы мы стояли на месте. Подавив дрожь, я перевела взгляд на Барнабаса — можно было увидеть его нахмуренные брови прямо отсюда. Резвясь под и над водой, черные крылья приближались, вызывая у меня еще большее напряжение, начинающиеся от кончиков пальцев ног и ползущее вверх.

Сьюзен стояла и покачивалась от наклонов лодки, на радость ветру. От нахлынувшего волнения, я силой заставила опустить руку вниз, от влажной глади моего амулета на талию.

У меня начиналась морская болезнь, не из-за болтающейся лодки, а из-за того, что должно было случиться. Если Барнабас не сможет выполнить свою работу лучше, чем со мной, кто-нибудь умрет. Я прошла это — ну, по крайней мере, на половину, в любом случае, проснуться в морге — не весело.