Уцелевшие - Мэрион Зиммер Брэдли

— С этим я согласен, — сказал Драваш. — Лично я считаю, что эта планета неинтересна даже с точки зрения науки и, несмотря на восхитительный климат, нисколько не стимулирует меня интеллектуально. Но я хотел бы вам напомнить, коллега, — подчеркнуто обратился он к Дэйну, — что недопустимо и оскорбительно считать базу Содружества здесь — вторжением; это научная экспедиция с целью изучения местной цивилизации без малейшего намерения вхождения в контакт и нанесения какого-либо ущерба.

— Прошу прощения, — сказал Марш. — У меня и в мыслях не было отзываться о ком-либо оскорбительно. Но я просто не могу себе представить появления трех чужеродных рас на планете столь ничтожной; это похоже… — Он оборвал себя, понимая, что если скажет: «Это похоже на фантастическую мыльную оперу», то они его просто не поймут. — Это слишком фантастично, чтобы поверить. И если между тремя расами происходит нечто вроде войны, почему аборигены ничего не замечают? Ведь в этом случае каждый город на планете просто бурлил бы странными слухами — а я за три недели услышал лишь один!

— У варваров на данной стадии развития не существует концепции планеты как единого целого, — сказал Драваш, — и новости распространяются медленно. Ну а рассуждая теоретически, можно предположить, что киргоны находятся на этом континенте, мехары — на другом, а ваши таинственные ящеры-альбиносы где-то еще, вот мы ничего и не слышим о них. И потом, не забывайте, что общество на такой ступени развития…

Его прервал мелодичный звук гонга у ворот, и Джода ввел во двор курьера — самодовольного человека, чья короткая, искусно расшитая куртка выдавала в нем слугу из одного из тех великолепных домов на холме, в исконном городе ящеров.

— Я прибыл, — сказал человек, — с посланием для досточтимых путешественников Травааша Эффюима и его досточтимого, почтенного возрастом родственника Ааратаку; их ли имеет честь лицезреть моя недостойная особа?

— Их, их, — сказал Драваш, делая нетерпеливый жест, и курьер вручил ему запечатанный конверт. Драваш быстро вскрыл его, и по комнате разнесся густой, странный мускусный и почти приятный аромат; Дэйн даже ощутил мурашки на коже. Капитан же выпрямился с низким стонущим воплем, похожим на рев. Аратак тоже напрягся, принюхиваясь, ноздри его задрожали. Дэйн мог бы поклясться, что буквально видит на лице своего друга выражение экзальтированного восторга.

— Быстрее в сторону, — прошипела Райэнна, дергая Дэйна за рукав. Драваш с душераздирающим воплем ринулся к воротам, а за ним с огромной скоростью последовал и Аратак. Курьер тоже отступил в сторону, а затем торопливо поспешил вслед за ними, и Дэйн услышал, как вся компания стремительно движется по улице с воплями, способными вызвать небольшое землетрясение.

Он застыл на месте, пораженный увиденным.

— Что… — пробормотал он, чувствуя, что протозавры умчались, как школьники, отпущенные на каникулы. Он услышал, как хихикает Райэнна, и повернулся к ней, требуя пояснений: — В чем дело? Они что, оба сошли с ума?

— Можно и так сказать, — расхохоталась Райэнна, хватаясь за живот. — И это после всего того, что Драваш тут рассказывал о поведении протообезьян! — Она скорчилась в припадке полуистеричного смеха. Наконец она со всхлипами смогла выговорить: — Я забыла… ты ведь ничего не знаешь… о сексуальных проявлениях ящеров, не так ли? Очевидно, местные ящеры имеют те же привычки, что и швефеджи, и, если вдуматься, это является аргументом в пользу Анадриго…

— О чем ты толкуешь? — рассердился Дэйн, и Райэнна пояснила:

— У них циклы… Когда женскую особь охватывает страсть, — а у швефеджей это случается каждые три стандартных года, — она рассылает приглашения всем заметным мужским особям в округе. Я предполагаю, что госпожа Ооа-хасса, судя по ливрее курьера, в основном предпочитает выдающихся странников и путешественников. Вот уже несколько дней, как в ее интимных апартаментах совершается скромная оргия для избранных. В их поведении есть свой смысл. В самом деле, поскольку каждое яйцо оплодотворяется отдельно, такой процесс приводит к максимальному числу генетических вариаций и, как ты понимаешь, является мощным стимулом для мужских особей становиться наиболее выдающимися и процветающими в своем деле, чтобы добиться чести быть приглашенным к женской особи, занимающей высокое место в их иерархии. Именно этим объясняется прогресс, достигнутый ящерами.

— Но почему… как же…

— Ты имеешь в виду их поведение? Вот теперь-то ты понимаешь, почему их так тревожат обезьяноподобные? Ящерообразные полагают, что коль у нас нет особых сезонов сексуальности, то мы все время такие, как они сейчас, обалдевшие и неспособные ни о чем думать! У них как? Или все, или ничего. Как только мужская особь вдыхает этот запах…

— Да, — сказал Дэйн, — я уже понял.

Райэнна подняла вскрытый конверт и вытащила оттуда искусно расшитый шелковый платок.

— Это… э… секреция особой железы. Когда женская особь впадает в страсть, она обтирается такими вот платками и рассылает их приглашенным.

Дэйн от души рассмеялся:

— И у них хватает наглости прохаживаться насчет обезьяноподобных!

Райэнна кивнула:

— Как я уже говорила, стоит мужской особи вдохнуть этот запах, как ее уже ничто не способно заинтересовать до окончания сезона. Они не едят, не спят довольно значительный промежуток времени. — Она взяла его за руку. Жаль, что как раз сейчас, когда ты принес такую важную новость, Драваш и Аратак выпали из наших рядов по крайней мере дней на десять!

Она уставилась на пруд, где обычно купался Аратак. Внезапно Марш рассмеялся. Теперь они действительно остались в одиночестве, поскольку Джода исчез, очевидно привлеченный запахом готовящегося ужина, и рядом не было укоризненно посматривающих в их сторону ящеров. Он обнял Райэнну и поцеловал.

— Давай-ка поплаваем, — сказал он, — а затем устроим собственную оргию. Я не обещаю тебе продлить ее на десять дней — я всего лишь обезьяноподобный, — но постараюсь.

Она поцеловала его в ответ.

— Я не возражаю.