В гостях у сказки, или Не царевна лягушка - Янина Веселова

— Он не человек…

— Раньше тебя это не смущало.

— Мне и сейчас все равно.

— Ничего не понимаю, — призналась Марья. — Ты же совсем недавно за любимым в леса дремучие собиралась, хотела подвижническую жизнь вести. Передумала?

— За ним-то я, куда хошь, пойду, — всхлипнула растерявшая весь столичный лоск Меланья. — Но вот за мамой его…

— Что там за мама такая?! Крокодил?

— Медведица, — почему-то обиделась за будущую свекровь Малашка.

— И?! — подпихнула ее в пышный бок Маруся.

— Просто медведица, то есть оборотница, — неохотно ответила подруженька. — Вся беда в том, что она уж очень сильно традиции чтит.

— На здоровье.

— А вот хрен тебе! — Малашка самым безобразным образом скрутила фигу и сунула ее Маше под нос.

— Сдурела? — отводя эту срамоту в сторону, мирно поинтересовалась та.

— Перенервничала, — спрятала руки за спину Меланья. — Валерьянки нахлебалась, что та кошка. И не берет. Пустырнику добавила — никакой реакции. Только в голове трещит. И мысли… Как я сиротинушка с испытаниями ейными справлюсь?

— В смысле с мамиными? — уточнила Маша и, дожидаясь ответа, полезла за живой водой, которая кроме всего прочего служила отличным средством при интоксикации. Кто знает, сколько и чего вылакала нервная Малашка, и куда при этом смотрел Михайла?

— С ее, — подтвердила страдалица, принимая стопочку Лихоманского лекарства. — Марья Афанасьевна, чтоб ей не кашлять, женщина в общине ихней шибко уважаемая. Она в Совет Матерей вход^…

— Погоди, ты пьяная, или мы тезки с Потапычевой мамой?

— Ху! — вместо ответа обиженно дыхнула Меланья, обдав подругу валерьяновым ароматом. — Нервы, говорю у меня!

— Ну прости, — повинилась Маша.

— Нервы и невозможность пройти эти их медвежачьи испытания.

— А если Михайлу попросить?

— Он тут не помощник. Если я хочу замуж…

— Погоди, погоди, — остановила ее Марья. — Так испытания — часть свадебного ритуала?

— Да! У медведей! Просто так можно жить! А замуж только с испытаниями! А я беременная! Вот!

— Поздравляю! — обняла будущую мамочку Маша, поймав себя на мысли, что вокруг нее слишком много женщин в интересном положении. А ну как Настя тоже того-самого, а? — А с испытаниями мы тебе поможем. Успокоимся, все обдумаем, в крайнем случае подключим Ягу и кикимор с Лихоманского болота, Аспида, дядьку Корнея. Вместе мы — сила, — оптимистично закончила она.

— Правда? — трогательно шмыгнула носом Меланья.

— Истинная.

— Спасибо, — она улыбнулась сквозь слезы, будто солнышко засияло. — А у тебя- то как с ним?

— С дядькой Корнеем? — не поняла Маша. — Все нормально.

— С Аспидом.

— Не знаю, сегодня буду разбираться, — честно призналась берегиня.

— Еды из трактира возьми, чтоб самой не морочиться, — переключилась на проблемы подруги Меланья. — А то небось уже с души воротит у плиты стоять, оденься нарядно, косы распусти, улыбайся побольше. Мужикам это нравится.

— Малаш…

— И не спорь, — велела та. — В зал не ходи, без тебя нонче справимся, почисть перышки, отдохни.

— Малаш…

— А угощение я закажу. Что-нибудь легкое, изысканное. Чшшш! — заметив, что Маша снова собралась возражать, Меланья погрозила пальцем. Молчи, мол, не порть настроение.

И упорхнула.

— Спасибо, — только и сказала берегиня, признавая правоту подруги. Ей действительно стоит привести себя в порядок.

— Какая ты все-таки красавица, — огромным котом мурлыкнул Аспид, стоило ему увидеть вечером Марью.

— Да, я такая, — немного нервно согласилась она. — Держи, — сунула в крепкие мужские руки корзину со снедью, — и пошли что ли…

— Ну пойдем, коль не шутишь, — согласился Подколодный, забавно поводя носом. — А в лукошке что?

— Угощения, — коротко ответила Маша. Очень уж ей хотелось поскорее попасть в лесной терем и поговорить наконец.

— Какие? — словно любопытный мальчишка допытывался змей и даже надумал откинуть плетеную крышку и заглянуть внутрь кузовка.

— Изысканные, — поддразнила Облигация.

— Эх, — первым сдался Аспид, — вижу, что не скажешь, вредная ты женщина. Пошли тогда скорее, будешь меня кормить. Ведь будешь? — он испытующе заглянул в глаза берегине.

— Буду, — призналась она немного раньше, чем рассчитывала. — Всегда. И только

тебя.

— Это хорошо, — обрадованный змей прижал к себе Машу и открыл переход сразу в трапезную. Нечего зазря время терять.

Пространство послушно истончилось, заблестело жирной бензиновой пленкой, за которой стал виден широкий стол, окруженный резными лавками, горки, уставленные расписной фарфорой и серебряными кубками, букет рябины, красующийся на широком подоконнике…

— Ну вот мы и дома, — широко улыбнулся Подколодный.

— Ага, — согласилась Марья. — Никак не могу привыкнуть в тому, как просто вы творите чудеса.

— Это обыкновенное волшебство, Машунь, — не согласился Аспид. — Оно дано таким как я от рождения. Пользоваться им все-равно, что ходить, говорить или дышать, в этом нет ничего удивительного. Чудеса совершаешь ты. Силой любви помогаешь появиться на свет малышам.

— Кхм, — закашлялась, засмеялась Маша. — С силой любви ты загнул, пожалуй.

Это папы с мамами им помогают, а я тут ни при чем.

— Позволь мне остаться при своем мнении, — уперся Подколодный да еще и морду такую противную скроил, прямо как в лучшие времена на Лихоманском болоте. — И дай, наконец, посмотреть, чем так вкусно пахнет, — договорил он и сунул свою заносчивую физиономию в корзинку.

— Дозволяю, — махнула на него рукой Марья. Какой ни есть из себя гадюк, а только никто другой в целом свете ей не нужен.

— Салатик, — радовался тем временем змей.

— С утиной грудкой, козьим сыром и грушами, — пояснила Маша.

— Еще один, — Аспид сунул безукоризненный нос в судок.

— С раковыми шейками, маслинами и помидорами черри.

— Ась? С какими помидорами?

— С маленьким сладкими помидорками. Их Зверобой специально для Любы выращивает.

— Замечательно, — одобрил Подколодный. — А пирог с чем?

— Курник, как ты любишь.

— А это?

— Десерт, — Маша улыбнулась своему сладкоежке. — Корзиночки со взбитыми сливками и земляникой.

— А на горячее у нас?..

— Рыбка с травами, — с готовностью ответила она. — А теперь, поскольку ты утолил свое любопытство, позволь накрыть на стол.