Княжна. Тихоня. Прачка - Марианна Красовская

— Сегодня вы третья, — фыркнул доктор. — До этого был парень со сломанной рукой и сосед, у которого закололо сердце. Я привык. Иди спать, дорогая. Обещаю, мы заведем служанку.

— Не нужно, я… я сама, — неожиданно покачала головой женщина. — Ты прав, я знала, за кого шла замуж.

Я тихо вздохнула, грея все еще противно дрожащие пальцы о горячую чашку. Как это… красиво. Ведь есть же она, настоящая любовь! Есть! Я вижу ее не впервые. Почему же это светлое чувство прошло мимо меня? Неужели я недостаточно хороша? Некрасива? Характером скверна? Вроде бы и нет. Ну да, ростом не высока, формы не слишком выдающиеся, и волосы могли бы быть гуще и кудрявее, но сама я всегда считала если уж и не красавицей, то по меньшей мере миленькой. А гляди ж ты, жених другую выбрал, а больше никто и не польстился. Гор не в счет — я не чувствую с его стороны каких-то ухаживаний. Вроде бы он и показывает, что я ему нравлюсь, но на этом все. Впрочем, зачем ему вдова с детьми?

Симеона Озерова тоже записать в поклонники не могу, понятно же, что ему от меня было нужно. Поиграл и бросил, если б мне самой от него того же самого не требовалось, впору на него обидеться. Но теперь я лишь улыбнулась, вспомнив ту странную ночь. Горечь и стыд прошли. Осталось только туманное воспоминание.

А вот с Гором выходило прескверно. Я снова его должница, и мне это очень не нравилось. Не люблю ощущать себя кому-то обязанной.

От мрачных раздумий меня отвлекла тихая беседа доктора и его супруги:

— И не думай, утром я сам все соберу и отнесу в прачечную.

— Не мужское это дело — с грязными тряпками возиться.

— Это издержки моей работы. Не трогай, говорю. Мне жена не для того нужна, чтобы чужую рвоту убирала.

Я поморщилась и, приоткрыв глаза, пробормотала:

— Давайте я уберу. Я — бытовой маг.

— Практикующий? — почесал в затылке доктор. — Там… Противное.

— Через два дня у меня экзамен на патент. Справлюсь. Платок мне только дайте носовой.

Мне тут же выдали чистейший носовой платок и препроводили в одну из комнат, где ковер и диван были испачканы… Сильно испачканы. Запах, несмотря на открытые окна, стоял столь резкий, что меня тут же едва не вывернуло. Молодая жена доктора побледнела, закашлялась и исчезла.

— Ведро с водой и тряпку, которую не жалко сжечь, — прохрипела я, зажимая нос платком. — И с вас два серебряных.

Стыдно не было — в конце концов, он же сам сказал, что у Амалы лишь простуда. И страшно тоже не было, уверена, в доме доктора настолько плотный магический фон, что никто не заметит остаточных эманаций моей магии.

— Я согласен, — быстро кивнул доктор и усмехнулся: — Пришел бы днем — был бы один серебряный?

— Нет, четыре. Это все бы засохло. Скажите, это вот — тот, который со сломанной рукой или с сердцем?

— С сердцем. Перепил и сам себе выдумал проблему. Никакое это было не сердце.

— Ясно. Выливайте воду на ковер, а тряпку кладите на диван. И в сторону.

Не столь это было сложно, сколь противно. Чистить платья и мыть окна мне нравилось больше. Но два серебряных на дороге не валяются, поэтому я добросовестно перенесла грязь с дивана на тряпку, а с ковра собрала воду вперемешку с остатками чьей-то трапезы — обратно в ведро. Ушло у меня на это чуть больше получаса.

— Ковер нужно будет проветрить. Диван посыпать солью, потом убрать щеткой. Если хотите, я сделаю.

— Благодарю, дальше справлюсь. Любопытная вы женщина, Марта. Совершенно не разбираетесь в детях, зато магия… какой уровень? Пятый?

— Шестой. Соль сыпьте везде, хуже не будет.

— Говорят, соль отгоняет демонов, — пробурчал доктор, унося ведро с водой и тряпкой. — В моем случае, увы, не поможет.

— Сделайте комнату для пациентов, раз уж они все равно приходят к вам домой, — посоветовала я, вспомнив, что дома, в замке, у нас были целые покои для больных. — И поставьте кушетку, обитую кожей. Ее легко будет мыть.

— И никаких ковров, — согласился лекарь. — Думал об этом. Флигель стоит пристроить, хуже точно не будет. Марта, где вы живете? Когда получите патент, я смогу вас нанять на уборку в кабинете?

— Конечно. Я в ближайшие дни открою собственную прачечную в Лавровом переулке. Обращайтесь.

И с такой гордостью я это сказала, что даже самой стало неловко. Для княжны Снежиной это и не достижение вовсе, а позор. Для вдовы Марты Плетневой — высочайшая вершина. Стоит признать, что будь я настоящей вдовой из черных горожан, я никогда не достигла бы такого успеха. У меня не было бы ни магии, ни знаний, ни стремлений.

И все же я сейчас собой гордилась.

Глава 20

О соперничестве

Поутру меня накормили вкуснейшей яичницей с острыми колбасками. Я давно так роскошно не завтракала. Амале было гораздо лучше, доктор Пиляев (как оказалось, у него и имя имелось — Марк) осмотрел ее еще раз и велел несколько дней давать микстуру и капать в нос. И обращаться к нему в случае проблем, но желательно — в его кабинет на Цветочной улице.

Его супруга была добра и приветлива, кажется, магия уборки смягчила ее сердце. А может, она просто выспалась.

Доктор довез нас с дочерью до самого дома и тепло попрощался. Мы расстались почти друзьями. Милейший человек! И почему он мне показался на первый взгляд уродом?

Переодев Амалу в чистое платье и умывшись, я погрустнела. Мне-то казалось, что я знаю о самостоятельной жизни все. Теперь я буду бояться будущего. Болезнь ребенка — это страшно. Я никогда раньше не ощущала себя такой беспомощной. И это только начало пути. Сколько их еще будет, этих хворей?

Поболтав с прибежавшей Катериной, я отправила девочку в аптеку с рецептами, а сама заперла дверь и недолго подремала, пока дочь тихо играла с пуговицами и лоскутками ткани. Потом проснулась, подумав, что малышка может эти пуговицы засунуть в нос или в ухо — да, не самая заботливая мать из меня вышла! — и спрятала опасные игрушки на самую верхнюю полку. К счастью, ничего страшного не произошло, но к доктору Пиляеву я все равно схожу. На всякий случай.

Пока же можно ненадолго выйти в Центральный парк. Зимний, я конечно, люблю больше — там и пруд с утками, и дорожки красивые, но далеко, на другом конце