Киоко. Милосердие солнца - Юлия Июльская

Он знал, что, потрясающая в своей игре, внутри она смеётся над каждым правилом и вся её вежливость в беседах, все вопросы — не больше чем притворство, а может, и издёвка, о которой знает лишь она сама.

После праздника она вновь исчезла из его жизни. Мэзэхиро понимал: он ещё долго не увидит её, но с тех пор всё чаще и чаще стал сам выбираться в город, прогуливаться по кварталу Поэзии и забредать на рынок в надежде увидеть её снова, в чём сам тогда не признавался даже себе. Дошло до того, что почти ежедневно он выходил под предлогом неотложной покупки. Он лгал другим и самому себе, и однажды эта ложь принесла так долго ожидаемые плоды.

— Сам сын сёгуна, — услышал Мэзэхиро за спиной, когда его взгляд бесцельно скользил по гребням для волос.

Он обернулся: это была она.

— Андо Мэдока, — улыбнулся он и поклонился.

— Ш-ш-ш! — Она вытаращила глаза и, бегло осмотревшись, тут же схватила его за руку.

— Что ты!..

— Тихо! — Мэдока дёрнула его и потащила прочь от торговых рядов, туда, где смыкались старые минка, оставляя узкий проход между ними. Девушка оказалась на удивление сильной, и не ожидавший подобного Мэзэхиро даже забыл, что можно сопротивляться.

Остановившись в переулке, она вперила в него глаза и шикнула:

— Видишь же, как я одета, чего имя орёшь на всю улицу?

— Так я же…

— Так я же! — передразнила она. — Думать надо головой. Узнал, чья я дочь, так и всё, считаешь, можешь ходить трепаться всем?

От подобного нахальства Мэзэхиро совсем стушевался.

— Так я же просто поздороваться… А почему ты, собственно, так одета?

Она опять была в том простом кимоно, в котором он встретил её впервые.

— А почему тебе есть до этого дело? — тут же огрызнулась она.

— Потому что ты стащила у меня деньги. И если хочешь оставить голову на плечах — лучше отвечай.

Он решил играть по её правилам. Хочет дерзить — пусть. Но и Мэзэхиро не мальчик для битья. Кажется, его слова подействовали: взгляд её тут же потух, плечи опустились.

— Извини, так нужно было.

— Она умеет извиняться, надо же. И почему я должен тебя простить? Почему бы мне сейчас же не заявить отцу? Ты вхожа во дворец, а воров не стоит пускать в его стены.

— Почему бы не заявить? А почему ты не сделал этого раньше? Ты ведь не сегодня узнал моё имя.

— Не знаю. Жалость? — Мэзэхиро старался остаться невозмутимым. Он прекрасно понимал, почему ещё не сделал этого. И почему не сделает.

— Как это благородно. Сын сёгуна спасает от смерти бедную девчушку, — расплылась она в фальшивой улыбке, а потом резко посерьёзнела. — Или спасает себя?

— Себя? — Он зачем-то сделал вид, что не понял.

— От позора, который падёт на голову самурая, когда выяснится, что его обокрала простая бродяжка.

— Не такая уж бродяжка, — заметил Мэзэхиро.

— И что это меняет?

Она была права. На это ему нечем было возразить. И хуже всего, что она свою правоту целиком и полностью осознавала, а следовательно, уже победила в этой войне.

— Впервые я проиграл кому-то, кроме собственного отца… — задумчиво протянул он.

— Какая честь для меня. — В этот раз улыбка Мэдоки была искренней.

— Знаешь, у тебя на удивление неподходящее имя. Как могла Мэдока вырасти в столь дерзкую девушку?

— А как может парень с именем Мэзэхиро проиграть девушке? — тут же парировала она.

— Справедливо.

И их глаза встретились. Впервые — без вызова и насмешки, с интересом искренним и взаимным.

— Я не стану спрашивать, зачем ты украла деньги, — тихо сказал Мэзэхиро. — Но если впредь понадобится помощь — просто попроси.

Она подалась вперёд, и он едва сдержался, чтобы не отпрянуть, — так неожиданно это было. Её губы почти коснулись его уха, когда она прошептала:

— Я запомню вашу доброту, Мэзэхиро-сан.

Щеки коснулся влажный поцелуй, и он почувствовал, как всё тело напряглось, отозвалось на столь дерзкое, недопустимое прикосновение. Она сделала шаг назад, посмотрела в его глаза и, развернувшись, выскочила из переулка до того, как он успел её остановить. А остановить Мэдоку ему хотелось больше всего на свете.

Все следующие дни он только и думал о том прикосновении. От одного воспоминания щека тут же вспыхивала, кожа покрывалась красными пятнами, а Мару косился и странно улыбался, будто понимал, в чём дело, хотя Мэзэхиро ни словом не обмолвился ни о чём.

Мэдока со своими маленькими пухлыми губами теперь мерещилась ему повсюду: в каждом уголке сада, у стен павильона Веселья, на улицах города и даже в тени деревьев, что растут у додзё, хотя там её точно быть не могло. Следуя за своей одержимостью, Мэзэхиро каждый раз одёргивал себя: она несносна, груба и даже не слишком красива. Ему нечего делать рядом с такой девушкой. Совершенно нечего. И всё же он снова выходил за ворота, снова бродил по улочкам города и неизменно заходил на рынок, возвращаясь разочарованным.

И лишь спустя долгие месяцы на пороге времени смерти она сама явилась к нему в сером облачном кимоно, словно туманный призрак прошлого.

— Мэзэхиро-сан. — Она улыбнулась и поклонилась. Эта встреча была неслучайной, она стояла у самых Жемчужных ворот и, судя по всему, ждала его. Откуда знала, что выйдет? И знала ли?..

— Мэдока-сан, — вежливо ответил он таким же поклоном. — Давно не встречал вас.

Она была одна, без служанки, но выглядела ухоженно и опрятно, не пытаясь казаться нищенкой.

— Это упрёк? — Голос остался бесцветным, Мэзэхиро не смог понять, какое чувство скрывает эта фраза. В обиде она или насмехается?

— Нет, вовсе нет, — заверил он. И тут же, пока не успел передумать, осмыслить все риски, добавил: — Лишь выражаю свою досаду.

И ровно на этих словах солнце высвободило луч из-за тучи и ярко осветило улицу. Мэзэхиро тут же почувствовал себя обнажённым и беззащитным в его свете.

— Что ж, возможно, сейчас вы почувствуете досаду от этой встречи, — сказала Мэдока без тени улыбки. — Мы могли бы поговорить где-нибудь… — Она осмотрелась, и Мэзэхиро, сразу сообразив, что Мэдока имеет в виду, коротко кивнул и обернулся к стражникам.

— Моя гостья, — бросил он и ввёл её в ворота.

Он направился с девушкой вглубь сада, к самому озеру, и заверил её:

— Здесь редко кто-то бывает.

Но она уже смотрела дальше, туда, где высились две сосны.

— Можем перейти, — сказал Мэзэхиро. — Только нужно аккуратно ступать по камням, сейчас, после дождя, они особенно скользкие.

На