Зов безумия - Джулия Дин Смит

— Наверное, Джейрен рассказывал тебе о моем колдуне Хедрике, — произнес Осфонин и указал на старика в шелковой зеленой мантии.

Колдун сложил свои тонкие руки на груди и поклонился так низко, как только мог.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, принцесса, — сказал Хедрик. Его голос был на удивление молодым — не дрожащим и срывавшимся, чего можно ожидать от человека столь преклонного возраста, а уверенным и звучным. — Я очень ждал встречи с вами.

Атайя улыбнулась — из вежливости. Она понятия не имела, к чему клонит старик. Когда Джейрен впервые сказал о том, что Хедрику необходимо поговорить с ней, это привело ее в полное замешательство. Теперь же в голове Атайи зародились смутные догадки: скорее всего предстоящая беседа связана каким-то образом с Кельвином и теми способами, при помощи которых он обучился применять магию. Ведь когда она заговорила именно об этом, Джейрен прямо-таки изменился в лице. Хотя не исключено, что вся эта история окажется полным недоразумением. До недавнего времени два государства слишком мало общались между собой, и суждение жителей Рэйки о Кайте и его короле могло большей частью основываться на слухах и сплетнях.

Атайя протянула запечатанное письмо Осфонину.

— Прежде чем вы прочтете послание, позвольте мне заранее извиниться. Полагаю, отец написал его сгоряча, просто чтобы заставить меня приехать к вам и оказаться в унизительном положении. С одной стороны, он поступил верно. Я действительно вела себя с вашим сыном непростительно грубо и больше не потому, что мне не нравилось его поведение, а чтобы разозлить свое семейство. Боюсь… что мне кажется малопривлекательной сама идея выходить замуж.

— Многие молодые люди относятся к этому подобным образом, — заметил Осфонин. — Но мало кто из них может как следует обосновать свое нежелание вступать в брак. Исел, например, тоже показалась отвратительной перспектива замужества, когда ее родители заговорили о свадьбе со мной. — Король добродушно усмехнулся, как будто самому себе. — Но со временем все изменилось. Так же, я думаю, будет и у вас с моим сыном. Фельджин иногда проявляет себя как человек невоспитанный и нестерпимо тщеславный. Эти черты — моя супруга с радостью подтвердит — он унаследовал от меня. Но однажды ему придется вступить на престол, и я уверен, что из него выйдет отличный король. Наверное, Фельджин даже превзойдет меня, ведь он обладает неплохим талантом к использованию волшебства, — добавил Осфонин.

В его голосе прозвучали нотки отеческой гордости. Затем он продолжил свою речь уже более серьезным тоном.

— Из рассказов Хедрика о религиозных убеждениях большинства людей в Кайте я понял, что брак с представителем лорнгельдов для тебя кажется просто недопустимым.

Щеки Атайи вспыхнули. Она бы предпочла не обсуждать столь деликатные вопросы, тем более в присутствии могущественного колдуна. Вовсе не хотелось случайно обидеть человека, обладавшего такими знаниями и умениями, о которых Атайя не имела ни малейшего представления. А что, если он тут же отправит ее обратно в Кайт, причем каким-нибудь необычным способом, используя свои колдовские методы?

— Можешь ничего не говорить, Атайя, — произнес король. — Не смею осуждать тебя за твои чувства. Но боюсь, они порождены неведением и ничем иным. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы во время твоего пребывания у нас убедить тебя в том, что твои представления о лорнгельдах — заблуждение.

Осфонин распечатал письмо и принялся читать, а Атайя приблизилась к колдуну в зеленой мантии и протянула ему свиток.

— У меня есть еще одно послание. Для вас.

Густые, белые, как снег, брови старика в изумлении изогнулись. Он взял скрученный в трубочку пергамент, отошел в дальний угол комнаты, шелестя шелком широких одеяний, словно разбрасывая под ногами сухую листву, и углубился в чтение письма.

Через несколько секунд напряженной тишины Атайя увидела, как колдун, передернувшись, стал комкать письмо. Он щелкнул пальцами второй руки, и вдруг откуда ни возьмись в его ладони засветился ярко-красный шар, точно такой же, как те, которые она видела в тронном зале. Хедрик положил измятый пергамент в горящую ярким огнем ладонь, и он, мгновенно вспыхнув, превратился в кучку пепла.

— Кто может написать тебе из Кайта? — осторожно спросил Осфонин, откладывая в сторону письмо от Кельвина. — Насколько я понимаю, не друг. Ты так обошелся с посланием!

— Мой ученик по имени Родри, — ответил Хедрик. Его плечи заметно опустились, словно под тяжестью невидимого груза. Он стряхнул с ладони пепел и сел в кресло с невысокой спинкой и мягкими подушечками на сиденье. Лицо колдуна выражало невероятную грусть и вскипающую ярость. — Возможно, вы его помните.

Король мрачно кивнул.

— Ах да.

Больше он не добавил ни слова и, оставив Хедрика наедине с его, по всей вероятности, нерадостными мыслями, продолжил читать письмо Кельвина.

— Вижу, твой отец изрядно рассердился на меня, — произнес Осфонин. Но в его голосе не было ни злобы, ни обиды.

— Вы позволите мне говорить с вами откровенно, ваше величество? — спросила Атайя.

— Из того, что я слышал о тебе, могу сделать вывод: откровенность и прямота — твои характерные качества, — сказал Осфонин.

В его глазах горели веселые огоньки. Атайя улыбнулась. Король Рэйки ей понравился гораздо больше, чем можно было ожидать.

— Думаю, мой отец рассердился не на вас, а на меня. Я разрушила все его грандиозные планы. Могу вас уверить, Кельвин весьма заинтересован в укреплении дружеских отношений с вами и вашим народом. Тот гнев, который он выразил вам в письме, — это гнев на меня, просто неверно адресованный.

— Возможно, — ответил Осфонин. — Но прежде чем ты продолжишь свои объяснения, позволь мне высказать личное мнение. Мои взаимоотношения с Кайтом на протяжении долгих лет оставались напряженными и очень ограниченными, но мне прекрасно известно, что со времен правления короля Фалтила в вашей стране отсутствовала централизованная власть. Почти два столетия проживающие в Кайте благородные семейства враждовали между собой, и страна развалилась на отдельные части. Кельвин посвятил свою жизнь восстановлению государства — объединению разрозненных провинций. Ему это удалось, и теперь он хочет подчеркнуть, что Кайт — могущественная держава, с которой обязаны считаться. Я прав?

Атайя была поражена. Осфонин осведомлен о происходивших в Кайте событиях не хуже, чем она сама, если не лучше.

— Возможно, это так, ваше величество. Но прошу вас, не рассматривайте письмо от отца как угрозу. Полагаю, Кельвину бы этого тоже не хотелось.

— Думаю, ты права. Но знаю, что люди, желающие, чтобы он слегка припугнул меня, существуют.

Атайя закатила глаза. Ей тоже было известно об этом.

— Да. Отец находится под постоянным давлением со стороны своих епископов, а еще моего брата Дарэка, когда ему представляется такая возможность. Он предлагает организовать поход против Рейки, потому что здесь приветствуется обучение лорнгельдов.