Ультраскип - Михаил Толстов

— Можно и не просто. Я веду хроники, записываю о людях информацию.

— Звучит зловеще, особенно когда думаешь о последствиях. Вдруг это выйдет мне боком? Вдруг вы пытаетесь найти какую-то мою слабость? Давайте узнаем друг друга получше, чтобы перейти на следующий уровень.

— Ну ладно, Артур, я подожду ещё немного.

— Кстати, вы тоже не представились.

— Зови меня Сью.

— Зачем вам столько фотографий, Сью?

— Они защищают меня.

— Ума не приложу от кого. От призраков что ли? Или это какие-то суеверия?

— Воистину, дуракам везёт. Ты даже не представляешь, насколько близко подошёл к правде… Тебе нужно пройти немного дальше, там будет лестница на второй этаж.

— И что меня там ждёт?

— Начало нашей истории. Не волнуйся, это просто картина. Причём моя самая любимая.

— Вы умеете заинтриговать.

Брум старался изображать внешнее спокойствие, он предполагал, что за ним наблюдают и хотел на всякий случай усыпить бдительность Сью — вдруг она задумала что-нибудь недоброе. Но про себя Брум внимательно вслушивался в каждый скрип на лестнице с красным ковром. Он поднимался наверх и ожидал услышать любой подозрительный звук. Но этот дом словно умер.

На втором этаже он увидел мольберты с картинами, они все были выставлены так, чтобы человек, зашедший в комнату, увидел их все сразу. В центре стояло полотно, изображающее в реалистичном стиле пруд в окружении Сакуры и красных клёнов, лепестки цветков падали на поверхность воды и «окрашивали» её в лёгкие оттенки фиолетового.

— Это оно? — спросил Брум у комнаты.

— Да, — раздалось из-за угла, где на столике с вазой сидел очередной медведь.

— И что это значит?

— Пруд. Неужели непонятно? Этот пруд находится на самом краю наших владений на юге, это самое красивое и спокойное место в округе. И как ты должен понимать, в этом мире спокойствие — самый опасный знак. Никто из зверей не живёт рядом с Сакурой, а когда ветер начинает дуть с юга, то животные уходят вглубь леса. Приглядись повнимательнее, я нарисовала очень важную деталь на картине: ядовитый плющ-мутант, который обвивает деревья. К счастью, наши предки вовремя его обнаружили и вырыли глубокие рвы, чтобы он не распространился по всему лесу.

— Понятно. Значит это начало истории?

— Да. Это одна из первопричин нашей проблемы… Как бы это сказать, в лесу свои законы, Артур. Когда к нам приходят новые люди, мы наблюдаем за ними со стороны. Если это дураки, решившие остаться, то это очень хорошо — они быстро умирают от радиации и оставляют своё снаряжение нам. Если же они ищут выход, то мы можем… — она запнулась, подбирая слова.

— Перевести их в первую категорию дураков? Устраиваете ловушки и засады?

— Ты я вижу не такой дурак каким кажешься, Артур. Есть ещё третий вид людей, которые хорошо экипированы и знают, куда направляются. Но, к своему удивлению, мы столкнулись с новой разновидностью, которой раньше не видели.

— Да? А какие тут варианты ещё возможны?

— Они пришли с северо-востока, спасаясь от пожаров и белых камуфляжей. Скорей всего они просто искали новое пристанище. Всего пять человек. Пять очень странных человек с тёмной кожей, как у зомби. Я наблюдала за ними из телескопа, их раны заживали прямо на глазах, они не боялись никаких болезней и ядов, они лихо сражались с любыми зверями, махали тяжёлыми дубинами и смогли отбиться даже от косолапых.

— Ого.

— Да, согласна, это заслуживает «ого». Они прошлись по лесу и остановились рядом с ядовитым плющом. У меня было плохое предчувствие, но я не догадывалась откуда ждать подвоха.

— Как действует этот ядовитый плющ?

— Он выделяет в воздух психотропный галлюциногенный яд. Высокие дозы вызывают паралич, глубокую кому и смерть головного мозга. В начале они даже ничего не заметили, а потом самые слабые из них стали меняться, точнее стало меняться их поведение. Как будто человек внутри угасал. Они убили одного из своих, как только заметили, что он стал есть зверей заживо. Оставшиеся ушли подальше от ядовитого плюща, но было уже слишком поздно — вскоре ещё один из них сошёл с ума. И знаешь, Артур, я всякое видела, но это была запредельно жестокая драка. Звери так не дрались, как они друг с другом. Мы приняли решение, что этих гостей нужно добить, иначе останется как минимум один суперсильный и умный зомби, бродящий по нашему лесу. Эх, мы переоценили свои силы, мы думали, что наши стрелы с ядами могут убить кого угодно.

— У вас не было более тяжёлого оружия?

— После встречи с Аластором осталось совсем немногое на чёрный день. И мы это использовали. Всё, что было. Кажется мы их всех поубивали, хотя может быть один раненый и контуженный всё-таки остался на свободе. Но это уже не имеет значения, в ходе этой битвы, они заразили двух моих братьев. Они постарались скрыть это, у них была надежда, что они вовремя обработали раны и приняли правильные лекарства. Если бы они сказали правду, то мы бы их поместили в карантин и ничего бы этого не произошло.

— Болезнь перекинулась на остальных членов семьи?

— Естественно, это было лишь вопросом времени. У нас тут с гигиеной туговато, все друг с другом контактировали, чуть ли не из одной миски ели. Считали, что иммунитет должен быть общим. Одна я выступала против и держалась подальше от остальных. Я читала книги наших предков, я знала, что так делать нельзя. Братья начали превращаться в умных кровожадных зомби, и пока они не стали слишком сильными, мы их убили. Это была игра на выбывание, временно здоровые ждали, кто будет следующим. Я не стала ждать финала и отравила всех разом.

— Эм, даже не знаю, что тут сказать. Охренеть, наверное.

— В лесу свои законы — зубы мне нужны для самообороны.

— Но как я понимаю, это всё-таки не финал?

— Я использовала ботулинический токсин, самый сильный яд в мире, убивающий нервные клетки. Я надеялась, что они упадут замертво, но кое-кто успел убежать и восстановиться. В начале у меня была надежда, что всё разрешится самим собой, они ушли из леса и, видимо, жили словно дикие хищники. Но прошло время и мои родственники вернулись в родные края. Они приближались к особняку, прятались