Системная Паутина 3 - Николай Ханов

И мы наконец занялись делом.

Роща напрягала. Искажённые деревья, чёрные перекрученные ветви, покрытая гнилью и мерзким налётом кора — весь её вид угнетал и вызывал отвращение. Находиться тут было физически неприятно. Ситуацию ещё усугубляло постоянное неприятное чувство, словно где-то рядом с нами плавали невидимые потусторонние пиявки, которые постоянно пытались прицепиться и выпить жизненные силы.

— Эту мерзость нужно уничтожить, — вполголоса сказала идущая передо мной Изабелла.

Я лишь молча кивнул. Подобные вещи не должны существовать, их нужно уничтожать любой ценой. И плевать на награду от Ордена.

Впереди, воздев над головой сияющую белым светом булаву, шёл Добрыня. Этот свет немного ослаблял проклятье и защищал наш отряд. Ирей, кстати, шла вместе с нами, разведать рощу у неё не получилось. «Там слишком много тьмы», — сказала она.

Тьмы здесь действительно хватало. Порой даже тени от перекрученных ветвей словно оживали, наливались мраком, обретали глубину и пытались схватить нас за ноги. Лишь белый свет от булавы богатыря отпугивал их. Так и шли мы вереницей за нашим путеводным светочем по царству кошмаров, боясь отстать даже на лишний шаг.

Минуты шли за минутами, время растягивалось, и казалось, что мы идём уже целую вечность.

— Пришли, — хрипло пробасил Добрыня.

Я помотал головой. Эту рощу можно было пройти насквозь за полчаса, а такое впечатление, что мы совершили путешествие по иному миру, полному нескончаемых кошмаров и вечного потустороннего голода. И сил это выпило, как поход длиной в целый день.

Белла оступилась и чуть было не упала, но я успел подхватить её.

— Держись, котёнок. Осталось совсем чуть-чуть, — прошептал я ей. В ответ она сжала мою руку.

Мы действительно пришли. Выйдя из-под сени мёртвых полусгнивших деревьев, наш отряд оказался на большой поляне, покрытой чёрной засохшей травой. Слева, шагах в тридцати от нас, было небольшое озеро, казалось, наполненное жидким мраком. Справа виднелся серый скалистый выступ, на вершине которого возвышалось нечто напоминающее каменный трон, сложенный из грубо обработанных серых глыб. Видимо, тот самый алтарь.

Я стоял, поддерживая Изабеллу, и пытался понять, куда мы попали. С каждым мгновением сознание выхватывало новые детали. Каменный выступ и трон на его вершине покрыт жирными чёрными разводами, такие же разводы были на испорченном обелиске Системы. Над поляной висит тёмное марево из множества чёрных точек, будто угольная пыль, развеянная в воздухе. Её частички медленно дрейфуют в сторону пруда. Чёрная трава при малейшем прикосновении осыпается прахом. По берегам озера виднеются груды белых костей. Местами они свалены в настоящие курганы, среди них останки и животных, и людей. Вся эта картина оставляла впечатление какого-то кошмарного сна.

— Всё зло собрано там, — сказала Ирей, указывая в сторону озера. — У него нет разума, но оно чувствует нас.

Голос у нашей разведчицы был уставший, какой-то тусклый и апатичный. Путешествие через рощу ей далось едва ли не тяжелей, чем всем нам.

— Добрыня, кха-кха… — я закашлялся и пошатнулся. Такое впечатление, что накопившаяся усталость сейчас одолеет и меня. — Доставай амулет!

Наш богатырь скинул с левой руки щит, переложил в неё светящуюся булаву, а правой начал копаться в подсумке. Амулет силы, что выдали нам орденцы, напоминал новогоднюю игрушку, эдакий большой стеклянный шарик. Я видел похожий в магазине, с заснеженным домиком внутри. Его ещё можно было потрясти, чтобы снег взмыл вверх и начал медленно падать.

В нашем же шарике не было ни домика, ни снега. Там вообще ничего не было, кроме замурованного в стекле большого дубового листа чистого белого цвета. Может быть, это лист с того самого Белого Древа, от которого пошло название Ордена.

Мрак, сосредоточенный в пруду, казалось, что-то почувствовал. Чёрная поверхность вздрогнула, пошла рябью. Частички тьмы, медленно дрейфующие в воздухе, заволновались, резко прянули во все стороны, словно их подхватил порыв неощутимого нами ветра. Что-то недоброе, бесконечно злое обратило на нас внимание. Меня захлестнуло предчувствие надвигающейся беды.

Тут Добрыня справился с подсумком и достал амулет. Только никакого листа там уже не было и в помине. Весь шар превратился в маленькое, светящееся ровным белым светом солнце.

Богатырь поднял ярко сияющее солнышко над своей головой. Меня и весь наш отряд окатило настоящей волной света. Она смыла частички тьмы, унесла давящее чувство и ощущение надвигающегося зла. Богатырь сейчас выглядел, как настоящий Прометей, что в руках своих принёс людям Свет и защитил их от тьмы.

Мраку в озере это не понравилось. Он заволновался ещё больше, задрожал и начал быстро расти вверх, одновременно вскипая и выплёскиваясь из берегов. Дрожащая чёрная клякса превратилась в настоящую гору, что надвигалась и нависала над нами. Ко мне пришло осознание: ещё несколько секунд — и она накроет нас волной сплошного мрака.

— Бросай! — истошно ору я.

Добрыня меня правильно понимает и могучим взмахом посылает маленькое солнышко прямо в центр чёрной кляксы.

— Ложись! — вновь ору я и сам валюсь на землю, попутно утягивая вниз Изабеллу.

По закрытым глазам бьёт яркая вспышка, земля содрогается, меня подбрасывает вверх и тут же подхватывает невидимой волной и несёт куда-то в сторону. Свет и тьма смешиваются перед глазами. Появляются оранжевые круги, я куда-то лечу сквозь них. Круги пропадают, тьмы становится все больше, она разливается вокруг, словно бесконечное море. Её волны мягко подхватывают меня, сознание плавно уплывает куда-то в неведомые дали.

Глава 14

Последствия

Сознание включилось внезапно. Вот я куда-то дрейфую, покачиваясь на волнах бескрайнего моря тьмы, а вот уже стою в центре маленькой серой комнаты. Глухой прямоугольник бетонных стен, непонятно откуда идущий мягкий свет и матово-чёрный обелиск передо мной. Картина навевала стойкое чувство дежавю. Все это было очень похоже на мой первый визит комнаты начал. Даже ощущения те же самые.

— Стоп! Почему я тут оказался? — озвучил я свои мысли.

Последнее, что я помню, — это как Добрыня кидает светящийся шар амулета в накатывающую волну мрака. Потом взрыв, нас сбивает