Системная Паутина 3 - Николай Ханов

разбитая на крупные зоны. Система не стала заморачиваться и практически полностью повторила административное деление по областям. — В Гомельской и Витебской областях сохраняется режим чрезвычайной ситуации, связанный с действующими проклятиями первого уровня.

На карте загорелись красным две области, в правом нижнем углу и наверху карты.

— Минская и Гродненская области сохранили первый уровень благословения. В Могилевской нашим Героям также удалось победить в Состязании и получить положительный эффект.

Три области в середине страны налились светло-зелёным цветом.

— В Брестской области наша команда проиграла и произошёл откат с первого уровня благословений на нейтральный, — голос ведущего опустился на тон ниже и наполнился сожалением.

Левый нижний угол карты окрасился в серый цвет.

— В столице, как вы наверняка знаете, нашим героям удалось добиться двойной победы, — уже с гордостью отчитался диктор. Масштаб карты резко увеличился, почти весь экран заняла карта Минска, разделённая пополам, западная половина была закрашена густым зелёным светом, а восточная серым. — Шах одержал вторую победу подряд и принёс Дар Благого Сна, а Сир Мюллих освободил восток Минска от проклятья бессонницы.

Вместе со словами ведущего на экране появились портреты обсуждаемых героев. Шаха представляла знакомая мне аватарка с низко надвинутым капюшоном, где виднелась только нижняя половина лица с аккуратной бородкой. А Сира Мюллиха, чемпиона-саблиста, сфотографировали на каком-то соревновании в сером фехтовальном костюме, будто подчёркивая его достижения на этом поприще.

— Минский городской исполнительный комитет принял решение наградить героев квартирами в только что сданных новостройках! — голос ведущего потонул в поднявшемся гомоне.

— Эй! На его месте должен быть я! — раздался чей-то пьяный выкрик.

Зал невнятно загудел, но в целом народ на эти новости отреагировал доброжелательно. Чувствовалось, что собравшаяся в кафе публика по-настоящему благодарна героям, которые спасли Минск от проклятий.

— Пожелаем нашим чемпионам удачи в следующих Состязаниях, которые пройдут в ночь на второе июля! — пробился через шум толпы голос ведущего.

Я переглянулся с Беллой и в который раз порадовался, что избегал любой публичности. Несмотря на общий позитивный настрой, находиться посреди пьяной толпы, которая оживлённо обсуждает твою персону, было как-то неуютно.

— Сейчас им всем по квартире и по миллиону баксов в придачу отгрузят, — донеслось с соседнего столика, и тут же там принялись громко обсуждать, сколько заработали те, кто получил билет в Систему. Причём каждый был свято уверен, что был бы героем получше всяких Шахов и Мюллихов.

«Можно подумать, что я буду жить в этой самой квартире. Даже деньги, которые мне Шилин выдал, до сих пор пылятся на карточке. Банально нет времени их тратить», — пронеслась у меня в голове раздражённая мысль.

— Может, пройдёмся дальше, где меньше людей? — тихо предложила Белла. Она, как многие девушки, тонко чувствовала ситуацию.

Я кивнул и поднял руку, подзывая официанта.

Тёплый летний вечер, бордовые облака, подсвеченные последними отблесками заходящего солнца. Лёгкий ветерок, нагоняющий прохладу от медленно текущей воды. Атмосферу жаркого вечера разбавляли только редкие парочки, идущие нам на встречу по дорожке возле набережной.

Мы с Беллой медленно шли вверх по течению реки, подальше от центра города. И всё было бы прекрасно, если бы не некоторая сумятица в мыслях. А ещё обострённое чутье ассасина автоматически отметило две пары кгбшников, ненавязчиво маячивших в пределах видимости. Похоже, теперь нам от подобной охраны никуда не деться.

— Что ты думаешь по этому поводу? — тихо спросила Изабелла через десяток минут.

— В смысле? — переспросил я.

Прогулка всё же помогла мне. Тот клубок напряжения, что не давал мне расслабиться в последние дни, наконец растаял. Я проникся общим благодушным настроением и не смог сразу понять, что моя подруга имеет в виду.

— Ну вот это вот всё, — Белла сделала неопределённый жест рукой. — Система, правительства, спецслужбы, квартиры в подарок, известность…

— Для нас ничего не поменялось. Мы будем сражаться, чтобы у нашего народа была хоть какая-то уверенность в завтрашнем дне, чтобы вот эти парочки гуляли спокойно, — я махнул рукой в сторону парка, где на каждой скамейке сидели влюблённые. — А всякие там квартиры, миллионы долларов или известность, — это все вторично.

Я немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Нас называют героями и осыпают деньгами не потому, что мы что-то действительно героическое совершили, а просто потому, что мы оказались в нужном месте в нужное время. Если мы не справимся, нас тут же заменят и забудут. Надо про это помнить и не увлекаться славой и деньгами.

— И тебя это устраивает? — Белла продолжала задавать странные вопросы.

— Да, вполне. У меня, конечно, есть свои амбиции, но я командный игрок. Если моя команда побеждает, то меня это устраивает. Пусть даже моя роль будет эпизодической и второго плана. Я буду делать то, что должен и пусть будет то, что будет.

Навстречу нам шла очередная воркующая парочка, и мы замолчали.

А я невольно задумался: так ли я был искренен в своих словах? Да, я действительно командный игрок и действительно искренне радуюсь победе своей команды. Но так ли я спокойно восприму потерю появившейся славы героя-защитника, что спасает от проклятий родной город? Жажда стать знаменитостью, быть в фокусе внимания, купаться во всеобщей любви и зависти есть и у меня, пусть она и придушена здравым смыслом.

Мне тоже приятно слышать славословия в свой адрес, ощущать себя кем-то значимым. Но, если я через два дня проиграю Состязания, какие будут последствия? Человеческая любовь переменчива. Сегодня я на вершине, а завтра легко могу с неё скатиться. Перенесу ли тогда я всеобщее разочарование в Шахе? Как я переживу ощущение, что подвёл миллион человек? Так ли я буду спокоен, как сейчас вещал Белле?

— А я не знаю, что мне делать, — внезапно сказала моя подруга, глядя куда-то вдаль. — Я думала, что смогу убивать монстров, совершать подвиги, стать героиней и добиться уважения. А вместо этого все идёт как-то не так… Наши подвиги больше похожи на выживание в кошмарном сне. А такая популярность, как у той пьяной толпы… пугает.

В её голосе чувствовалось что-то надломленное, искреннее. Чувства и неуверенность, что копились в ней, наконец выплеснулись наружу.

Я молча остановился и мягко притянул Беллу к себе.