Пять ночей с драконом. Истинная - Ольга Грибова

Упираясь здоровой рукой в лавку, Грей не без труда поднялся на ноги и заковылял обратно к двери. Я наблюдала, как он уходит, кусая губы. И это все? Он просто заберет Реда (нет, Игниса) и исчезнет?

— Как же четвертая ночь? — спросила я ему в спину. — Она состоялась?

Грей застыл. Даже по спине было видно, насколько он напряжен.

— Ты же знаешь, наши ночи особенные — мы должны провести их вместе, предаваясь страсти, — ответил он, не оборачиваясь.

— Тогда почему ты уходишь? Разве ты не обратишься окончательно в камень, если не проведешь эту ночь со мной?

— Обращусь, — согласился он, поворачиваясь ко мне. — Но двенадцать лет назад ты ясно дала понять, что не желаешь меня. Я не стану тебя принуждать.

— Ах, теперь ты вспомнил о благородстве! — всплеснула я руками. Как это у него получается — парой слов выводить меня из себя? — И готов даже умереть. А ничего, что наш сын не получит всех необходимых знаний от отца? Нет уж, — фыркнула я, — так легко ты не отделаешься. Будешь исполнять свой отцовский долг до конца.

Левый уголок губ Грея приподнялся. Не уверена, что это была усмешка. Скорее улыбка, просто правую часть его лица парализовало окаменелостью.

— Значит ли это, что ты отдашь мне четвертую ночь? — уточнил он.

Я облизнула вдруг пересохшие губы. Я могла сказать “нет”. Могла выгнать его, закрыть дверь, стереть все, что связывало нас. Могла оправдать свое согласие тем, что он нужен сыну. Мол, все это ради него. Но правда была в том, что часть меня желала спасти дракона. Может, это жалость. Или что-то большее. Не знаю… Мне известно лишь одно — Грей глубоко въелся в меня. Возможно, глубже, чем камень в его плоть.

В горле запершило, я не нашла в себе сил ответить, только кивнуть.

Взгляд Грея потеплел. В нем появилась робкая надежда, как будто он сам не верил своему счастью. В следующий миг он отвел глаза, пытаясь спрятать эмоции, но опоздал: я все поняла по тому, как едва заметно дрогнули его ноздри, по срыву дыхания и легкой дрожи в теле. Поразительно, я прочла все даже на наполовину каменном лице дракона. Похоже, я изучила Грея намного лучше, чем думала.

Он сделал порывистый шаг ко мне, но, не удержав равновесие, споткнулся. И вот уже я сама дернулась ему навстречу, чтобы поддержать.

— Я уже не тот, что был раньше, — невесело усмехнулся он. — Не жди от меня многого.

Сердце сжалось. Я помнила его другим — горячим, живым, словно сама стихия, которой он повелевал. А теперь под руками был неподвижный монолит, и только дыхание, сбивчивое и тяжелое, напоминало: он все еще жив.

Двенадцать лет меня не касался мужчина. Если подумать, Грей был моим единственным. До него я лишь несколько раз целовалась с Верджилом. Но он превратился в затертое воспоминание. То ли было, то ли не было… да и неважно это сейчас.

Когда Грей опустил ладонь на мою поясницу и притянул меня ближе, я не отстранилась. По телу разлилось знакомое тепло. Почти родное. Кто бы подумал, а я, оказывается, скучала по прикосновениям дракона.

Но я совру, если скажу, что не волновалась. Как вообще разделить ложе с каменным изваянием? А если он везде… такой…

Полный муки стон вырвался из горла Грея, когда моя ладонь прижалась к его прессу. От неожиданности я отдернула руку.

— Тебе больно? — испугалась я.

Вместо ответа Грей устало прикрыл глаза. И снова эта кривая то ли усмешка, то ли улыбка исказила его лицо.

— Нет, — вздохнул он и обреченно признался: — Я ничего не ощутил.

Ах, вот оно что! Я коснулась не живого тела, а камня. Там, где Грей не способен чувствовать. Что ж, это будет сложнее, чем я думала — провести ночь со статуей.

Похоже, сегодня инициатива полностью на моей стороне. Грей слишком слаб и растерян, чтобы быть ведущим.

Я прошлась пальцами по его груди еще раз, медленно, осторожно, проверяя границы камня и плоти. Это было легко, они отличались даже под рубахой. Камень — холодный и шероховатый на ощупь. По сравнению с ним живая плоть обжигала теплом и через ткань.

— Каково это?.. — вопрос сам сорвался с губ, до того, как я сообразила, о чем спрашиваю. Очевидно же, что ему тяжело! А тут еще я со своим любопытством.

Но Грей, вопреки ожиданиям, ответил:

— Страшно. Каждый раз, когда я засыпаю, думаю — какая часть меня умрет этой ночью.

Я не нашла, что сказать на это. Для дракона признание своей слабости было верхом откровения. Захотелось как-то его поддержать, продемонстрировать, что я оценила оказанное мне доверие. Но слова — лишь пустые звуки, я сама всегда предпочитала поступки.

А потому я не придумала ничего лучше, чем приподняться на носки и поцеловать Грея.

Первым делом губы коснулись холодной, твердой поверхности. Камень не имел вкуса и не отдавал теплом. С тем же успехом я могла поцеловать стену.

Но тут пальцы Грея легли на мою щеку — горячие и живые. Этот контраст обжег сильнее огня. По моей коже скользнуло дыхание. Рваное, с хрипотцой. Повернув голову, Грей сам прижался живой частью к моим губам. Камень и плоть, холод и жар, смерть и жизнь смешались в нашем поцелуе.

Почудилось, каменная часть его лица дрогнула, будто отозвалась на прикосновение. Или я выдаю желаемое за действительное?

Я понимала, что до второго этажа, где находится спальня с кроватью, мы не доберемся. Грей просто не сможет подняться по лестнице. Он и на многое другое не способен. А потому я довела его до лавки, куда снова усадила, а сама, раздвинув бедра, забралась ему на колени.

Мне еще не приходилось быть главной в столь интимном процессе. Весь мой опыт насчитывал три ночи с драконом. Безусловно жаркие и страстные, но всегда вел Грей, я лишь подчинялась. И вот мы поменялись ролями.

Здоровой рукой Грей придерживал меня за талию, чтобы я не упала, но это все что он мог. Раздевать нас обоих тоже придется мне. Я начала с его рубахи. Развязала ворот и потянула ее верх из брюк. Грей, покорно наклонив голову, позволил снять с себя одежду.

Обнажив торс, я изучила его с любопытством исследователя. Прикасалась, ласкала и целовала, пытаясь согреть застывшие