Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд

— Вот в мои времена были карты. Не надо былосоветоваться с математиком, чтобы построить дом. Чаю хочешь?

Десс снова моргнула, осознавая, что еще не произнесла нислова с тех пор, как переступила порог. Ее глаза быстро привыкли к полумраку,но мозг был совершенно выбит из колеи вопиющим беспорядком повсюду: ржавыетридекаграммы, городские печати Биксби, решетки на окнах с тринадцатью прутьямикаждая, каминные решетки с изящными ячейками, по тридцать девять на каждой. Устен были свалены в кучу всевозможные антитемняковые вещицы, точно неровныеметаллические скульптуры. Оставалось только пересчитать у них углы.

Десс собралась было ответить, но из другой комнаты раздалсясвист чайника. Сначала он тихо стонал, а потом разозлился и дико завизжал.

— Будем считать, что ты ответила «да», — сказалапожилая женщина. — Вот в мои времена молодые люди быстрее отвечали натакие простые вопросы.

Десс закрыла рот.

Рекс обалдеет, когда увидит это место. По сравнению с этимего историческая коллекция — так, убогий придорожный террариум. Да здесьполуночного добра на целый город хватит: наследие, оставшееся от потерянныхпоколений полуночников, доживает тут свой век, тихо ржавея. Может, здесь дажеесть Хранилище знаний, и это не просто обрывки сведений, незаметно написанныена камнях в пустыне, а целая библиотека, столь же богатая, как и весь этотблошиный рынок вокруг. Придется спросить. Придется о многом спросить, когдавернется дар речи…

Возвращению хозяйки предшествовало дребезжание чайногоподноса.

— Молоко, сахар? — прокашляла старушка. — Этодля тебя тоже слишком сложный вопрос?

— Только молоко. — Десс терпеть не могла чай, ноупоминать об этом было, видимо, уже поздновато.

— Очень разумно, — одобрила хозяйка. — Молокообволакивает желудок, а от сахара только зубы гниют. Я вообще сахар в рот неберу, ни в каком виде. — Она широко улыбнулась, явив миру два абсолютно нетронутых временем ряда белоснежных зубов. — Представь себе, я не была устоматолога сорок девять лет.

Десс сглотнула.

— Очень даже представляю.

Чайный поднос перестал дребезжать, приземлившись на столеперед Десс. Старушка села напротив, подцепила ниточки и энергично потеребилачайные пакетики в чайнике.

— Я сама не своя становлюсь, когда они пускают этотвеселящий газ.[19] Они бы еще дирижабль «Гудйир»[20]наняли, чтобы разрекламировать всем, где я живу.

От этих слов мозг Десс завертелся, как жесткий диск, а потомее осенило.

— Вы телепатка! — сообразила девочка.

— А ты быстро улавливаешь очевидное.

Женщина вынула из чайника мокрые пакетики и со всего размахушлепнула их на блюдце. Затем налила в чашки заварку, щедро сдобрив ее молоком.

На какое-то время за столом воцарилось молчание. Старушкаизящно прихлебывала чай, а Десс грела о чашку руки. Она поднесла ее к лицу и сотвращением уловила сильный цветочный запах крепкого чая. Десс могла пить чайразве что со льдом, добавив столько сахара и лимона, что он вообще превращалсяв лимонад с кофеином.

Интересно, почувствовала ли старуха ее неприязнь или еймешает сырость в доме?

Сколько лет, она сказала? Сорок девять?… Именно сорок девятьлет назад, по словам Рекса, были сделаны последние записи знания. Но непросидела же она все это время в этой развалюхе, которой давно пора на снос?

Женщина, похоже, ждала, когда гостья что-нибудь скажет.

— Гм… меня зовут Десс.

— Естественно, — отрывисто бросиластарушка. — Я знаю все ваши имена. Но все равно, очень любезно, что тыпредставилась, Дездемона. А я Мадлен.

— Приятно познакомиться, — буркнула Десс.

Под пристальным взглядом телепатки ее манеры полетели втартарары.

— И мне тоже. Хотя я, конечно, хорошо тебя знаю.

— Конечно… — Десс нахмурилась. — Значит дажеотсюда вы нас чувствуете? Можете читать мысли, даже в мертвой зоне?

— В мертвой зоне? Это еще что за чепуха? — Мадленвзяла ложку и яростно помешала чай. — Это сумеречное искажение, лучшее вБиксби. Как я сказала, в мои времена были карты. Тут, кстати, где-то есть одна.Тебе будет любопытно на нее взглянуть, дорогуша…