Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

Грог невесело покачал головой. Как все изменилось. Переделанная из клети для хранения пищи, спальня давала хоть какую-то иллюзию безопасности. В былые времена длинный дом не разделяли. Но сейчас. Склонившись перед южанами ты постепенно и сам становишься южанином. Раньше он о таком не думал. А теперь спит запершись ото всех, потому как боится проснуться с ножом в сердце. В спальне царили полумрак и прохлада.

Опять забыл разжечь жаровню. Холодно ночью будет. Ну и ладно.

Грог принюхался, к обычному запаху овечьей шерсти, хлеба и свежей золы, почему-то примешивался еле заметный кислый шлейф, прокисшего пота и животного жира.

Наверняка крыса, где-то под полом гнездо свила. Крыс полно. Надо с этим что-то делать. Наверное.

Вздохнув, Грог закрыл дверь, защелкнул замок, и отбросив ключи в сторону, рухнул на тюфяк лицом вниз.

— А раньше ты бы обязательно поприветствовал старую подругу, произнес в темноте до дрожи знакомый голос. Из сгустившихся в углу комнатенки теней соткалась высоченная закутанная в лохмотья фигура.

Боги…

Задавленно булькнув, Грог, механически потянулся рукой к поясу, но сообразив кто перед ним, опрометью кинулась к двери, дернул за ручку, и упав на колени судорожно зашарил в поисках ключа. На его плечо опустилась тяжелая ладонь.

— Я не собираюсь тебя убивать…

* * *

Открыв глаза, Абеляр долго непонимающе смотрел на покачивающийся над головой тент, прислушивался к мерному цокоту копыт, и скрипу колес. В повозке пахло шерстью, маслом и почему-то козьим сыром. Фургон мерно покачивался. Спине было мягко, прикрывающий его до подбородка колючий шерстяной плед был удивительно теплым и двигаться совершенно не хотелось.

— Очнулся, книгочей. — Неожиданно нависшее над ним лицо великанши расплылось в улыбке. — Это хорошо. Не шевелись. Пока тебе нельзя вставать.

— Я… — Кашлянув Абеляр завозился и попытался повернуть голову. Живот прострелила волна боли, мир тут поплыл куда-то вниз и вбок, в голове зашумело.

— Я же сказала, не вертись. — Нахмурилась горянка, и мягко придавив плечи Эддарда толкнула его обратно на пахнущий свежим сеном тюфяк.

— Как?.. Я думал. — Облизнув пересохшие губы ученый бессильно откинувшись на свое ложе позволил Сив натянуть плед обратно. — Я думал, что мне конец. Тебе конец. Нам всем конец.

— Я ошиблась. Он оказался все же неплохим мужиком. Этот Бердеф. — Пожала плечами, расставшаяся наконец со своим пледом, облаченная лишь в короткую кожаную тунику, дикарка и присев на край тюфяка Эддада вытянув обутые в новые сапоги ноги, принялась наматывать на палец изрядно укоротившуюся косу. — Когда я разобралась с их головным дозором и вернулась, бой уже шел. Их было слишком много, так что мне пришлось перекинуться. Широкий рот женщины сжался в тонкую линию. — Нет, не хочу врать. Не пришлось. Я просто захотела перекинуться. Понимаешь, когда долго не оборачиваешься, то все становится таким… гадким. Тебя все раздражает, ничего не радует, ты не спишь, и в конце концов все силы уходят на то чтобы кого нибудь не убить. Иногда помогает напится или с кем нибудь переспать, но это ненадолго. Это как чесотка, понимаешь? В общем я сорвалась. Как пьяница дорвавшаяся до кувшина выморожня. Не подумала, что потом некому будет нас прикрыть. Хотя против такого как этот шаман… С ним драться, все равно, что против урагана ссать. Но он оказался лучше, чем я думала. Выкопал меня из под груды тел. Подлатал тебя и остальных. Знаешь, я никогда такого не видела. — Глаза горянки возбужденно сверкнули. — Это ведь смертельная рана была. Копье тебе кишки распороло, дерьмо в брюхе плескалось… Он разрезал тебя, промыл все внутри, сшил внутренности оленьими жилами, а потом засунул их обратно. И ты живой. — Покрутив шеей Сив озадаченно почесала в затылке. Правда он тебе в брюхо какой-то плесени насовал, и велел ей тебя еще две седмицы кормить. Сказал, что так надо, что она не даст разойтись гнили. Еще говорил, чтобы ты больше лежал, ел только протертую кашу и тогда все будет хорошо… И барона он тоже вылечил. — Качнув головой куда-то в сторону, горянка прикусила губу. Вон там, дрыхнет. Ему крепко досталось. Очень крепко. Красавчиком, он больше точно не будет. — Сив глубоко вздохнув, принялась ковырять ногтем доски днища телеги. — На большее было глупо рассчитывать. Все живы. С травницей тоже все хорошо. Рана на бедре не опасная, да пара синяков еще. Мне кажется, Бердефу Майя понравилась. По-настоящему понравилась. Так что он даже забыл что она южанка. Когда она очнулась он увел ее подальше и они о чем-то до утра говорили. Она сейчас впереди сидит. Лошадьми правит. Не знаю уж, что он ей сказал, но улыбается она третий день.

— А-а-а… Гибриды… Мы, что, всех… — Голос Абеляра сорвался.

— Сейчас попить дам. — Вскочив на четвереньки, горянка проползла куда-то в угол повозки и через несколько мгновений вернулась с хлюпающим при каждом покачивании фургона бурдюком. Густая, сладость пролилась в горло Абеляра небесной амброзией. — Молоко с кленовым сиропом, отнимая от губ мужчины горлышко пояснила горянка. — Тебе сейчас нельзя много. Чуть попозже дам еще. Отставив в сторону бурдюк великанша снова присела на край ложа и поерзав, тряхнула косами. — Ни один из поганцев не ушел… Ни один. Повторила она и пристукнув по колену коротко хохотнула.

А староста Кабаньей пади. Представляешь. Он, оказывается, голубей к стене каждый день слал. Писал, что Я, Майя и барон и есть чудовища. Что мы сговорились с пиктами и похищаем людей. Бердеф его… переубедил. Да так что этот жирный пузырь дал нам свой лучший фургон и пару скотин, чтобы его тащить. И денег дал. И еды.

— Как… Переубедил?

— Сжег городьбу. А потом сказал что не оставит от села камня на камне. А старосту закопает в землю. Живьем. Похоже, мы действительно оказались старику по нраву. — Протянув руку дикарка продемонстрировала Эддарду стискивающий запястье золотой браслет. — Вот гляди. Это он мне подарил. Сказал что нас четверых связывает узел судьбы. И велел, чтобы я за вами присмотрела. А еще вот это дал. Сейчас покажу. Засунув руку куда-то между мешков, горянка извлекла на свет нечто по размеру и форме напоминающее расплющенную наковальню. Старое железо, видишь? Такое не сломается и не затупится. Только рукоятку сделать надо.

— Это что? Мясницкий топор? — Приглядевшись удивленно вскинул брови Эддард.

— Это большая секира, дурень. Старая. Вот видишь- руны. — Проведя пальцем по цепочке тянущихся вдоль иззубренного лезвия похожих на раздавленных букашек значков великанша уважительно покивала головой. — Очень старая штука. Наверняка еще со времен раскола осталась. Смотри. Взяв топор