Удача колес (Колеса удачи) - Робин Хобб

— Пора уходить, — сказал он Козлу, с трудом сдерживаясь. — Я искал тебя. Ки ждет нас.

Но Козел все еще слишком важничал, чтобы расслышать гнев в голосе Вандиена. Он театрально вздохнул.

— Итак, моя маленькая любовь, значит, все кончено. Помни меня хорошо. — Он издал непристойный смешок. — Я, конечно, буду помнить тебя!

Вандиен поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как лицо девушки вспыхнуло. В это короткое мгновение ее красота лопнула, как хрупкий мыльный пузырь.

— Но… — она запнулась. — Но я пойду с тобой. Прошлой ночью мне это приснилось. Сначала это, а потом то, как мы вместе выезжали из города на высоких белых кобылах… — Она увидела правду в мучительном смущении Вандиена. — Ты приходил в мои сны, — прошептала она в ужасе. — Это должно быть правдой!

— Ну что ж! — голос Козла был грубоватым и сердечным, как у хвастуна из таверны. — Так оно и есть, мисси. Мужчина должен иметь то, что должен иметь мужчина. И, конечно, ты, казалось, была готова дать это! Вандиен, старина, у тебя никогда не было такого галопа! Перед этим не устоял бы ни один мужчина! Мне жаль, если тебя обманули, любимая, но мужчина вряд ли может отказаться…

— Не мужчина, — голос Вандиена был холоден. — Козел. Простите, мисс. — Он мгновение шарил у себя на поясе, затем увидел ее глаза и остановился. Подарок в виде монеты мог только ухудшить ситуацию. Ему нечего было ей подарить, кроме сочувственного взгляда.

— Ну, ну, тогда пусть это скрасит твое настроение, — властно сказал Козел. Вандиен заметил горсть медяков, которые тот собирался рассыпать, и что-то в нем сломалось. Он ударил мальчика тыльной стороной руки, и услышал звон монет на деревянном полу одновременно с глухим ударом, когда Козел упал.

Вандиен поднял ошеломленного мальчика на ноги. Когда он тащил его из конюшни, Козел ожил. В его глазах вспыхнули зеленые искорки гнева. Он вырвался из хватки Вандиена и остановился. Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови. — Кем ты себя возомнил? — пронзительно спросил он. — Ты не можешь так со мной обращаться! Ты всего лишь наемный возница, которому заплатили за то, чтобы он отвез меня туда, куда я хочу! И я скажу, когда мы уедем! Я! Я тот, кто заплатил за эту поездку! И если ты еще когда-нибудь будешь так со мной обращаться, ты очень пожалеешь. Очень, очень пожалеешь! Подумай, что может случиться с тобой и твоей драгоценной Ки, если я расскажу стражникам-брурджанцам то, что знаю! Тебе будет очень жаль, но будет слишком поздно! Так что будь осторожен, парень, или…

Вандиен навалился на него всем весом, и на сей раз это был кулак, а не открытая ладонь. Козел упал без сил. Мальчик был тяжелым, но было очень приятно тащить его за шиворот. Он только хотел, чтобы у него так не болели ребра. И чтобы его сердце не болело из-за рыдающей девушки.

Глава 8

Звезды были очень яркими и их было больше, чем Вандиен когда-либо видел. Его голова покоилась на свернутом одеяле, а земля под ним была теплой. Удовлетворение текло по его телу так же успокаивающе, как его собственная кровь. Он слушал потрескивание костра и как лошадиные зубы пережевывают жесткую сухую траву. Белье, развешанное на низкорослых кустах, превращалось в дружелюбных призраков в ночи.

Силуэт Ки возник между ним и светом костра.

— Это было глупо, — сообщила она ему. У нее хрустнули колени, когда она присела на корточки рядом с ним. Он взял ее кружку с чаем и украдкой отхлебнул из нее.

— Необходимо, — он чувствовал себя слишком ленивым, чтобы составлять законченные предложения. Долгое напряжение дня сказалось. Теперь, когда оно наконец спало, он чувствовал себя одновременно невероятно сонным и очень самодовольным. Слишком самодовольным, чтобы перекинуться парой слов с Ки. Кроме того, спор был уже старым.

— Глупо. Если бы я не остановилась и не притворилась, что вытаскиваю камень из копыта Сигмунда, ты бы никогда нас не догнал. Тащил его, как мешок с картошкой. Ты не смог бы привлечь больше внимания, даже если бы дудел в рог.

— Отвлекающий маневр, — лениво сказал он. — Тщательно спланированный. Брурджанцы у ворот были слишком заняты, спрашивая меня, почему мальчик был без сознания, чтобы интересоваться, что могло быть внутри фургона. Ни один контрабандист в здравом уме не вышел бы за ворота в таком виде.

— Хм, — Ки отхлебнула из своей кружки. — Я приложила примочку из холодных чайных листьев, но его лицо станет фиолетовым. Нам повезет, если синяки пройдут до того, как мы доберемся до Вильены.

— Я действительно огорчен этим известием, — лаконично сказал Вандиен.

— Тебе следовало бы огорчиться. Что, если бы он пришел в себя у ворот и исполнил свои угрозы? Или что, если патруль снова остановит нас? Он все еще в ярости. У него полно неприличных слов в твой адрес. Он, должно быть, раз двадцать повторил мне, что ты очень пожалеешь, что так с ним обошелся. Я была рада выйти из фургона и оставить его там. Видел бы ты его челюсть. Удивительно, что он вообще может говорить.

— Разбивает мне сердце, — Вандиен коротко улыбнулся. — Я знал, что он не придет в себя у ворот. — Он демонстративно помассировал костяшки пальцев.

— Ты получаешь такое большое удовлетворение, избивая маленького мальчика? — едко спросила Ки.

Вандиен не обманулся.

— Более чем. Бесконечно больше. Ты не можешь себе представить, как это было приятно.

— Мне стыдно признаться, но я могу, — призналась она с легкой улыбкой. Она удобно устроилась рядом с ним.

— Уиллоу спит? — спросил Вандиен через мгновение.

Ки кивнула в темноту.

— Под фургоном. Я думаю, она устала от напряжения и больше не могла бодрствовать, независимо от того, что она думает о Козле. — Ее голос растворился в повисшей между ними тишине.

— И во что же ты веришь? — наконец спросил ее Вандиен.

— Я не знаю, — призналась Ки. — Я плохо спала с тех пор, как мы взяли Козла, но и часы