Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

Однако пользу этот неизвестный человек мне все-таки принес.

Три хрустящие банкноты. Каждая номиналом в сто золотых.

— Неплохо, — ухмыльнулся я.

Если владелец дневника не был Артефактором, то триста золотых даже при полном отсутствии трат можно было накопить где-то за год усердной работы. Жилем, вероятно, получал где-то около ста золотых в месяц.

Как и ожидалось, тканевые банкноты, пусть и тиснением официальных банков, золотую татуировку не заинтересовали. Но это не значило, что эти деньги были для меня бесполезными.

Подойдя к оставленному мне графину с водой, я хорошенько промочил банкноты, потом свернул их в тугую трубочку и перевязал ниткой, оторванной от рубахи, после чего подошел к двери и аккуратно постучал. После того, как ответа не последовало, постучал еще раз.

— Чего тебе, шулер? — раздался с той стороны недовольный голос моего охранника и, с недавного времени, моего должника.

— Не дуйся, Жиль. Хочешь я прощу тебе твой долг?

— Хочу, конечно, — последовал ответ после недолгого молчания.

— Но надо будет кое-что сделать.

— Помогать тебе сбегать я не стану, даже за тысячу золотых, не то, что за двенадцать, — раздраженно фыркнул охранник.

— Ты идиот? — фыркнул я в ответ еще более раздраженно. — Я ведь говорил, что, когда мы прибудем в порт, за мной вскоре явятся представители «Алой Зари». Зачем мне сбегать?

— Тогда что тебе надо?

— Открой дверь, поговорим нормально.

Спустя почти полминуты, видимо его обида на проигрыш была действительно серьезной, ключ все-таки провернулся в замке.

— Что надо? — Жилем раскрыл дверь, на этот раз не собираясь входить.

— После того, как ты любезно отдал мне свой кошелек вместе с выигрышем, — я помахал у него перед носом пустым мешочком, — я вспомнил, насколько приятно носить с собой золото. У меня тут завалялись три сотни. Если поменяешь их мне на золото, то мы сделаем вид, что те двенадцать золотых долга ты мне уже отдал.

Жилем удивленно поднял бровь.

— Откуда у тебя деньги? Я слышал, тебя подобрали, висящего в Небе совершенно голым.

— Некоторые вопросы, — я задумчиво почесал затылок, — должны остаться без ответа.

Жилем аж крякнул.

— Фу, сука! Да я их в жизни не возьму!

— Идиот? — я закатил глаза. — Проглотил я их! На веревочку привязал и проглотил! Выиграл у пирата, который меня охранял и припрятал на всякий случай. И я их уже помыл, так что можешь брать спокойно.

— А-а-а… — протянул он, неуверенно взял он мокрые бумажки. — Ну… ладно, наверное. Но это уже завтра, с поста я не уйду, даже не проси.

— И не собирался, — пожал я плечами. — Завтра так завтра. Еще партию не хочешь, раз зашел? Сыграем без ставок.

— Да пошел ты! — рыкнул Жилем, снова захлопывая дверь. — Принесу твой размен к утру, — донеслось с той стороны через полминуты.

— Хороший ты человек, Жиль! — ответил я.

Жаль, что мне придется обмануть тебя и, вероятно, подвести под увольнение. Этого вслух я, разумеется, не сказал.

Ладно, один вопрос решили, пусть пока что и не до конца. Впрочем, вилем выглядел действительно честным человеком, так что шансы, что он присвоит себе банкноты, были невелики. А даже если и так, альтернатив у меня было немного.

Оставалось еще одно дело, с которым я должен был разобраться до побега.

— Ну что, приступим к проверке, — пробормотал я, стягивая с себя рубаху. Ткань с шуршанием соскользла по спине, обнажив торс, покрытый замысловатыми золотыми узорами.

Маска воскресила меня, дав тело без малейших изъянов: шрамы, родинки, какие-то хронические травмы, к которым я давно привык вроде болей в щиколотках из-за постоянного использования «Прогулки в облаках», даже банальный загар — все исчезло, будто я буквально родился заново, но уже взрослым.

И также я чувствовал, что возможности обновленного тела превышают средние человеческие. Но, прежде чем я предприму попытку улизнуть и «Обначного Воина», для чего мне неизбежно понадобятся все ресурсы организма, я должен был как можно лучше понять эти самые возможности.

Начал с базовых упражнений. Принял упор лежа, ощущая холод пола под ладонями. Отжимания давались непривычно легко — тело двигалось как хорошо смазанный механизм. Десять, двадцать, сорок, семьдесят…

Мускулы работали без жжения, будто кто-то отрегулировал все мои суставы и сухожилия. Достигнув сотни, перевернулся на спину и начал качать пресс с той же нечеловеческой легкостью.

Достигнув сотни, встал и перешел к приседаниям. Еще сотня без каких-либо проблем, хотя по телу уже начала распространяться тяжесть. Что же, теперь проверим, насколько меня хватит.

Подпрыгнул на месте, воображая скакалку. Сердце билось ровно и размеренно, как метроном, особо не ускорившись даже после пятисот прыжков. Я замер, прислушиваясь к его стуку — ровные, мощные удары, словно где-то в груди работал не мышечный насос, а паровая машина.

Дальше — задержка дыхания.

Счет в уме перевалил за сто восемьдесят секунд, прежде чем появилось первое смутное желание вдохнуть. Когда наконец раскрыл легкие, они расширились неестественно широко, будто в груди поместились дополнительные доли.

Подошел к иллюминатору, где тяжелая металлическая заслонка была закреплена массивным болтом. Острый край крепления блестел в свете лампы. Не раздумывая, провел по нему внешней стороной предплечья.

Кровь выступила мгновенно — ярко-алая, но с отчетливыми золотистыми вкраплениями, будто кто-то подмешал в нее мельчайшие частицы драгоценного металла. Капля повисла на срезе, переливаясь всеми оттенками — от алого до медного.

Я поднес руку к глазам, разглядывая странную субстанцию. Золотые частицы двигались в крови, как живые, то собираясь в причудливые узоры, то рассыпаясь на отдельные блестки.

— Вот черт, — прошептал я, прижимая пальцы к ранке. — Так ты не только снаружи… Ты и внутри меня теперь.

Кровь теплой струйкой стекала по руке, но уже через минуту поток начал ослабевать. Минут через десять порез перестал кровоточить в принципе, а где-то через час покрылся характерной пленочкой. Не что-то прямо поразительное, конечно, но скорость восстановления стала выше в несколько раз.

Тело действительно изменилось. Я все еще был значительно слабее, чем до входа в Руины Маски, но даже без маны мои физические возможности были на уровне олимпийских атлетов, если не выше.

Я растянулся на койке, методично перебирая варианты дальнейших действий. К сожалению, глобально до прибытия в порт я был бессилен. Все, чем я мог заполнять дни — это тренировки для привыкания к возможностям этого тела, и разговоры с Жилемом, чтобы в критический момент его доверие ко мне не пошатнулось.

Три легких стука в дверь вырвали меня из раздумий. Дверь приоткрылась, пропуская внутрь