Чёрный алтарь - Лаванда Риз

— Как бы ты ни старалась, ты меня не разубедишь. Мне плевать, что в нашей семье на эту тему не с кем поговорить. У меня хватает друзей и знакомых, кого это интересует, даже в интернете полно информации, я не остановлюсь. Всё, иди! Моя чаша терпения переполнена. Твоё неверие раздражает меня больше всего, малолетний скептик. Лучше приготовь на ужин что-нибудь эдакое, хоть в этом ты специалист.

Мариэль театрально фыркнула и вышла, нарочно не закрыв за собой дверь в его комнату, хотя знала как это его бесит.

Наконец этот день закончился, день тяжелых перемен, первый из них.

Иногда, чтобы стать по-настоящему счастливым, научиться радоваться жизни, ценить и беречь даже самую малую её частицу — надо выстрадать это счастье каждой клеточкой своей души. Многое потерять: то ли близких и любимых людей, то ли сильные чувства, то ли материальные ценности, теряя их в войнах, стихийных бедствиях, болезнях, в подлости людской. А то и вовсе вырваться за пределы такого привычного для нас времени и выносить своё счастье как дитя, в страданиях обрести его в другом …невиданном мире.

Эти дни походили один на другой, будто были написаны по одному сценарию с легкими незначительными отступлениями.

Утром Карл и Люк убегали на работу, Джейн на практику, Джон в колледж на лекции. Мариэль оставалась одна. Она автоматически делала всю домашнюю работу по дому и в саду. После обеда они встречались в больнице у мамы, кто не успевал, прибегал вечером. Но Мариэль всегда приходила днём, вечером ей приходилось посещать подготовительные курсы для поступления в университет. Ещё раньше она остановила свой выбор на медицине, но поступить туда было достаточно сложно, и обучение стоило немалых денег. А Карл и мама всё равно настояли, чтобы она не отчаивалась и подавала документы, что всё будет хорошо и она обязательно сможет получить выбранную специальность.

Алисе Брукс поначалу стало значительно легче после операции. Она проходила все назначенные процедуры, химиотерапию, Карл оплачивал какие- то дорогие препараты. У всех появилась надежда на её выздоровление. …Как вдруг, всего за несколько дней их мать стала угасать на глазах, слабеть, терять сознание. И в один пасмурный день, придя к ней в больницу, они застали лишь пустую больничную койку. Вышел доктор и удрученно покачал головой, проводив братьев в свой кабинет. Они долго там что-то выясняли, потом куда-то уходили и возвращались, пытаясь поговорить с Мариэль, но бесполезно. Джейн трясла её за плечи, заглядывала в её остекленевшие глаза, медсестра давала ей что-то нюхать, пить воду, мерила давление. А Мариэль как будто смотрела на них откуда-то сверху. Она видела себя со стороны, сидящую в кресле и их суету, но не могла пошевелиться и вымолвить хотя бы слово. Время остановилось для неё, всё остальное вращалось вокруг в жутком хаосе. Она лишь заторможено взирала на всё это в полном молчании, без каких-либо эмоций, пытаясь спрятаться от протянувшейся через её душу удушливой боли.

…Очнулась Мариэль очень резко. Какая-то невидимая рука встряхнула её за плечо. Она обнаружила себя в своей комнате, было темно, за окном круглым глазом светила Луна. Мариэль села, от слабости у неё закружилась голова и только сейчас она заметила сидящую в кресле напротив неё фигуру.

— Мариэль! — голос Джона был очень нежным и в то же время скорбным.

Он подошел поближе и погладил сестру по голове.

— Наконец-то ты пришла в себя! Больше не уходи туда. Это так страшно когда ты есть, и одновременно тебя с нами нет. Мне и так плохо, а без тебя ещё хуже.

— Ох, Джонни!!! — Мариэль крепко обняла брата. Горячие слёзы потекли по щекам, но это были не только её слёзы. Джон плакал не скрываясь. Она знала, что только с ней он может себе это позволить, при братьях или посторонних он не даст волю своим чувствам.

— Ты пропустила похороны, Мариэль. Доктор сказал, что у тебя шок. Твоё подсознание всё фиксирует, а мозг спит, таким образом защищаясь от душевной боли. И может быть, это даже к лучшему.

— Я ненавижу похороны и кладбища. Думаю, мама не осудила бы меня за это. Я схожу к ней одна, попрощаюсь с ней по-своему, без свидетелей. До сих пор не могу в это поверить! Откуда это всё, почему так?

— Врач сказал, что опухоль мозга это самая сложная вещь в онкологии. Она обволакивает своими щупальцами весь мозг, и иногда удалить её полностью не удаётся. После операции, под действием процедур она стала расти ещё быстрее, значит, была уже слишком запущенной, вот так-то. При таком диагнозе, как у мамы, зачастую конец всегда один. Так же как отец. А о причинах её возникновения, почему оба родителя, стоит только догадываться или строить предположения. Точных ответов нет. Давай просто помолчим. Поддержим, друг друга молча, я так устал от этих мрачных разговоров.