Трехликий IV: Полководец - Даниил Тихий

Вампиры отступили от связанной и растворились в тенях. И только с их исчезновением колдунья поняла, что просчиталась. Её жизни ничего не угрожало.

Дети ночи знали, что ребёнок ЕГО.

* * *

За горным кряжем, отделяющим земли карлов от бушующего моря, раскинулись леса Иллиндир. Земли лесного народа, полные затаённых и диких мест.

Чемпион Тура давно спустился с холма и придерживаясь одного направления шёл к горному кряжу. За время его отсутствия леса покрылись листвой и скрыли от чужих взглядов своих обитателей. Приключения говорящего за мёртвых по его ощущениям продлились не больше нескольких часов, в то время как в обычной реальности прошло порядка двух месяцев.

Дождь так и не прекратил поливать заросли. Его струи смыли с доспеха и грязь и кровь. Серое небо продолжало исторгать из себя армию капель, и те, шурша по многочисленным листьям, разбивались о крепкие латы и землю.

У владыки Моррана было время подумать.

Его человеческое начало снова боролось с машинным. Абсолютная рациональность ломалась об испытываемые им эмоции. Он должен был принять решение о некромантке и вообще перестать о ней думать.

Но не мог. Человеку в нём импонировала такая забота о ребёнке. Она была естественна. Не шла в разрез с его моральными принципами. Была понятна и логична. Предательство… тоже было ожидаемо. Он знал с кем имеет дело. Путь тёмного колдовства всегда сопряжён с откровенным злом, пожинающим плату.

Что-то внутри него, искало поводы не убивать некромантку. И что самое интересное, находило их. В конце концов… какой с её смерти прок?

Воин вышел к прогалине, истоптанной десятками ног, и остановился. Присев на одно колено он склонился над ними. Тропа была свежей. Вытоптана по-варварски, мешающие деревца были сломаны и отброшены в сторону, кусты смяты, выпирающие из земли корни раздроблены.

Трава вмята в грязь.

Книги, прочитанные Морраном в скале-крепости рассказывали об этой земле многое. О полчищах тэклитов, что любят селиться в древних лесных городищах. О поселениях огров, на этой стороне горного хребта. О пещерах, соединённых с глубинным подземьем, из которого приходят жестокие отряды тёмноэльфийские рейдеров.

Но следы принадлежали не им. От тропы несло демонами.

Измочаленные корни начали гнить. Смешанная с землёй трава на глазах чемпиона выпустила из своего нутра несколько зловонных пузырьков. А отметины от когтей на искалеченной древесине потемнели.

Что бы ни проникло в обитель лесного народа, оно было злом.

Выброшенного по эту сторону гор Моррана не интересовали происходящие здесь события. Но тропа шла параллельно его маршруту, в том же направлении, наискось пересекая раскинутые между побережьем и горами леса. К тому же, присутствие демонов, которые обрели материальное воплощение, отпугивало прочих тварей от этой тропы.

Сопоставив все факты, он решил ею воспользоваться.

Жажда и голод не грозили владыке в ближайшее время. Небольшой запас воды и солонины всегда был при нём в поясных сумках. Остальное осталось навьюченным на Баюна, ездового барана оставленного возле свежевальных складов во Въёрновой пади.

Прямо на ходу он подкрепил силы, не позволяя аватару ослабнуть.

Двигаясь вслед за неизвестными, очень скоро он определил принадлежность отдельных, пусть и размытых следов. По тропе шли троглодиты. В книгах их описывали как ящероподобных, подслеповатых существ, живущих в подземельях. Хаосопоклонники и язычники, они использовали разнообразную племенную магию, от привычных людям стихий, до некромантии и призыва духов.

К вечеру дождь зарядил с новой силой, но трёхликий больше не был ущемлён собственным доспехом и поэтому мог не экономить, используя кровь для создания рун и заклятий. Прочитанные книги из обширной библиотеки скалы-крепости, позволили оправдать использование множества заклинаний, чем Морран теперь во всю пользовался. Он начертал прямо в воздухе стихийное веретено способное за счёт природных явлений наполнять ауру заклинателя силой. Плоским водоворотом из капель оно крутилось над ним, постоянно наполняя энергетический резервуар силой. Но ровно до тех пор, пока по округе барабанил дождь.

Черпая силы из затянувшейся непогоды, владыка Вьёрновой пади сотворил ещё одно заклинание. Заученный стих был выплюнут гортанными словами в вечерний воздух и сопровождён пассами свободной руки. Астральная магия, полученная им в одном из свитков хрустальных жрецов, привязывала ауру к бренному телу, позволяя оборачивать вспять усталость подпитываясь чистой энергией.

До тех пор, пока в лесу бушует дождь, Морран мог прошагать целые лиги и не почувствовать даже капли усталости.

Но на этом наброшенные на его аватар чары не заканчивались. Имея на руках постоянный приток энергии, владыка был обязан её куда-то расходовать, а наилучшим и экономным вариантом такого использования во время непогоды… являлись заклятья школы воды. Следуя по протоптанной чудовищами тропе, под проливным дождём он воспроизводил одно заклинание за другим, сворачивая вокруг себя пространство и формируя из него смертельную ловушку, пока наконец, удовлетворённый содеянным, не перестал.

Отряд троглодитов повстречался воителю затемно.

Лес к моменту этой встречи изменился. Стал гуще, а тропа начала выплясывать, заставляя то взбираться в гору, то пробираться по руслу ручья. Переплетенье корней, буйность мха и прочей зелени, а также светлячки, что целыми толпами прятались от дождя в дуплах деревьев, указывали на присутствие сильной, природной магии. Даже проказа, что пятнала тропу, отступила, а измочаленные деревья больше не сочились гнилью.

Но беда от этого никуда не делась.

В низине, среди зарослей и зелени, подтопленной разлитым ручьём, Морран наткнулся на трупы. Судя по тонким костякам и обрывкам одежды, тела принадлежали лесному народу. Превосходным следопытам и друидам, что обитали в зарослях между хребтом и морем.

Кто-то растерзал их и изрубил, после чего, где выгрыз, а где и срезал всё мясо. Остались лишь костяки, с торчащими тут и там обрывками жил и следами мышечных срезов, розоватые и омываемые продолжающим бушевать ливнем.

Запустив руку в воду, Морран ухватил плавающий в ней мусор и поднёс к глазам. В его руке свисала вырванная с кожей прядка волос, украшенная маленьким, костяным лепестком.

Среди убитых были женщины.

В воде лежали и другие тела. Толстые кости, вытянутые черепа с четырьмя глазницами. Чешуя и кровь воде. Так много, что во вспышках редких молний разлитая по траве вода отдавала багровым. Своих мертвецов троглодиты тоже освежевали и унесли с собой мясо.

Осмотр места, где случилась кровавая стычка, был прерван приглушённым за шумом ливня криком. Крик раздался в стороне, там куда Моррану было идти не с руки. Взглянув в сторону хребта, чья вершина иногда проступала во мраке бушующей грозы, воин на секунду задержался, обдумывая своё положение.