Мумия в меду - Татьяна Коростышевская

На любителя шопинга мужик не тянул, а тянул он на обычного алкаша, влекомого в Славигорск жаждой халявной выпивки и закусок.

– Дегустацию ближе к вечеру планируют, – предупредила я.

Алкаш выдохнул столб вонючего дыма:

– Ваша, барышня, склонность навешивать ярлыки чести вам не делает.

Глаза у него были светло-карие, прозрачные, и читалась в них укоризна.

– Вот вы думаете, алкоголик дядя Витя, дурак дядя Витя… А он, между прочим, внимательно следит за новостями – как городскими, так и международными, и готов, не чинясь, дать совет или поделиться информацией.

«Значит, моего собеседника зовут Виктор», – подумала я, молча разглядывая проносящийся за окошком сельский пейзаж. Про открытие торгового центра я и без «дяди Вити» все знала. Мужичок все бубнил, я пыталась не слушать. «Раз ромашка, два ромашка, три ромашка… шесть…»

– …раннединастические египетские некрополи – Абидос, Саккара, Тархан, они, конечно, дают нам представление о древних обрядах…

«Восемь галок, девять галок, десять галок, все…»

– …конечно, они использовали натриевый щелок. Но существуют предания, что некоторых особо важных покойников бальзамировали в меду. Например, тело Александра Македонского было опущено в белый мед, который никогда не таял…

«Вот оно как, – не отводя взгляда от окна, думала я. – Значит, вовсе не алкаш дядя Витя, а местный сумрачный гений, египтолог-любитель, спешащий своими глазами увидеть приуроченную к открытию торгового центра экспозицию».

Мысль рекламщиков, стремящихся обеспечить новую торговую точку большим вниманием СМИ, была проста как три копейки. Название «Пирамида» плюс настоящая египетская мумия равняются информационному поводу. Праздничный концерт с песнями и плясками в центральную прессу, не говоря уж о телевидении, не протолкнуть, а вот древнюю иностранную мумию – пожалуйста. И на канал «Культура» можно, и на исторический, и даже на детский, если ракурсы для съемки понаряднее подобрать.

Пейзаж за окном изменился – мы въехали в промзону. Скоро городской вокзал, и я смогу расстаться с начитанным, но очень нудным собеседником, не прибегая к физическому насилию. Врезать «дяде Вите» мне захотелось сразу после описания извлечения мозга покойника через нос, и желание это меня до сих пор не отпускало.

Я спрыгнула на платформу, попутчик галантно подал мне велик.

– Спасибо. Вы разве не выходите? Это конечная…

Мужичок достал из кармана потертых джинсов новую пачку сигарет и зажигалку, с шиком крутанул колесико о штанину, прикурил и затянулся:

– Вы ступайте, барышня, я, пожалуй, в отстойник прокачусь. Кое-какие дела у меня там.

Я пожала плечами.

– И уж простите меня, дурака старого, что всю дорогу на вас дымил. Эти сущности только табачного запаха и боятся, я уж иначе и отчаялся их отвадить.

Я снова пожала плечами.

– И собаки всю ночь выли, – уже в спину мне сообщил дядя Витя. – Не к добру это, барышня, ох, не к добру.

Я не обернулась.

К подножию «Пирамиды» я подъехала в семь тридцать, оставила велик на стоянке для персонала, показала пропуск сначала заспанному полицейскому, потом бодрому охраннику и через вертушку турникета просочилась в служебные помещения.

Торговый центр уже гудел, готовясь к первому рабочему дню. Шесть ярусов, десятки арендаторов, сотни торговых точек, персонал, точное количество которого мне неизвестно. В восемь часов для посетителей откроют супермаркет на первом-втором этажах. В девять – начнут работу бутики и салоны на третьем. В десять включат эскалаторы на четвертый – фитнес-центр, развлекательный детский комплекс, каток с искусственным льдом, кинотеатр. Я воспользовалась служебным лифтом. Слава Гору, здесь обошлось без псевдодревнеегипетского дизайна, которым щеголяло убранство остальных помещений. Уж не знаю, сколько и кому наш господин и повелитель отвалил за этих жуков-скарабеев, барельефы с Анубисом и цыплячье-желтые драпировки на всех этажах, но сколько бы ни заплатил – все равно много. Цветовые решения будили агрессию, обилие насекомых – инсектофобию, а обнаженные женские фигуры со звериными головами – сомнения в адекватности художника.

Сам Барин, Баринов Аристарх Евгеньевич, владелец заводов, газет, пароходов, ну и счастливый обладатель почти всамделишной пирамиды, его же прихотью возведенной в Славигорске за каких-то полгода, занимал шестой этаж, самую вершину своего детища. Персонал торгового центра в гнездышко «самого» не допускался, особенно после последнего громкого покушения, но, по слухам, там был сплошной хай-тек, даже без намека на саркофаги, захороненьица и мумийки, а с террасы пентхауса можно было любоваться видом города с высоты птичьего полета.

Створки кабинки разъехались. Я ступила в темноту служебного холла. Это был пятый уровень – не святая святых, но и не место народных гуляний – скорее VIP-зона, включающая выставочный и концертный залы. Именно сюда, если я правильно расшифровала его бормотание, стремился мой утренний попутчик «дядя Витя» – посмотреть на мумию. Без шансов, надо сказать, стремился. Потому что Very Important Persons не любят смешиваться с чернью, а требуют особого отношения. И следуют особыми путями, для простых смертных не предназначенными. Попасть в выставочный зал можно было только от подземного паркинга, воспользовавшись стилизованными под папирусные нильские плоты тележками, ну или как я – перепутав кнопки в лифте для обслуги.

Шорох автоматических дверей за спиной заставил меня обернуться, я опоздала буквально на долю секунды: щель сомкнулась, отрезая меня от света. Наступила полная темнота. Я на ощупь поискала кнопку вызова, не нашла, чертыхнулась и решила искать выход на служебную лестницу. Как только я отлипла от стены, сработали датчики движения, и пятачок холла залил искусственный свет. Тысяча чертей! Кнопка вызова лифта отсутствовала, значков пиктограммок с указанием направления к выходу, предписанных пожарной безопасностью, тоже не наблюдалось. А самое странное, что здесь не было ни одной двери. Вообще.

Я несколько раз глубоко вздохнула. Мои наручные часы показывали уже восемь – а это значило, что тот самый дедлайн настал и за каждую последующую минуту опоздания руководитель отдела вычтет из моей и без того небольшой зарплаты.

– Думай, тряпка! – громким шепотом скомандовала я себе. Команда не особо помогла, в глазах почему-то стало двоиться и мне показалось, что воздуха в моей гладкостенной камере поубавилось. Думай!

– Барин любит Египет, это понятно даже такой легкомысленной дуре, как ты, от этого и будем танцевать, – бормотала я, чуть не обнюхивая стены на предмет скрытых рычагов. – Ты тысячу раз такое в фильмах видела – отважные расхитители гробниц нажимают на какой-нибудь посторонний предмет типа подсвечника или дергают за бородку статую Осириса на каминной полке, в полу разверзается отверстие, и Лара Крофт, или Индиана Джонс, или… Должен быть знак, подсказка!

Я в поисках пресловутой подсказки обшаривала пространство взглядом, когда мне на лоб упала капля. Вздрогнув от неожиданности, я отерла ее рукавом. Кап. Я увернулась, подняла голову и, прищурившись, попыталась разглядеть, откуда она сорвалась. До потолка было метра три, но вычурная люстра в виде клубка змей свисала довольно низко. Я подпрыгнула, пытаясь ухватить рукой одну из змеиных голов. Ладонь скользнула по чему-то слизкому и сорвалась. Подошвы кроссовок мягко спружинили от пола, и один из сегментов стенного покрытия ушел в сторону. «А вы говорите, камины и статуэтки, – довольно размышляла я, протискиваясь в образовавшуюся щель. – Интересно, какой грязнуля пользовался потолочным рычагом до меня?»