Верные. Книга 3. Дорога чудес и невзгод - Кристофер Холт

На мгновение Макс замер.

Грохот, казалось, пробрал его до костей, и земля затрещала под лапами. Ураганный ветер трепал шерсть, захватывал в вихри пыль и песок, швырял их в глаза, забивал рот. Повсюду сверкали яркие вспышки света, они ослепляли пса.

Три кошки, собачка, Крепыш и Гизмо с воплями бросились бежать. Они в страхе выкрикивали Максу какие-то предупреждения, но он из-за шума ничего не мог разобрать.

БАБАХ, БУБУХ, ТРАХ-ТАРАРАХ!

Выплёвывая изо рта песок, Макс вслепую бросился назад, к крыльцу. Передние лапы задели пляжный стул. Пёс зашипел сквозь зубы: больно. Но останавливаться нельзя. Прижавшись к шершавому от песка деревянному полу, он прополз под перилами крыльца.

Источник шума находился теперь прямо над ним – навис мрачной тенью в последних лучах заходящего солнца. Макс посмотрел вверх, и как раз вовремя: один из потрёпанных жёлтых зонтиков взвился в небо, повисел там мгновение, потом перевернулся и упал на пляж.

Затуманенным взглядом Макс увидел над собой два произведённых людьми механизма. Они висели так низко, что едва не задевали крышу приюта. Сверху на них крутились какие-то гигантские лезвия.

Вертолёты.

Ветер, поднявшийся из-за вращения лопастей, трепал и перепутывал золотистую шерсть Макса, залеплял ему глаза песком, но пса это больше не тревожило. Ведь если появились вертолёты, значит в них есть люди. Он почти различал их смутные силуэты в окнах кабины.

Забыв о страхе, Макс вспрыгнул на один из пляжных стульев и залаял так громко, как только мог.

– Эй! – голосил он. – Мы здесь, внизу! Пожалуйста, возьмите нас с собой!

Но его лай потонул в шуме вращающихся винтов. Спустя пару секунд вертолёты уже летели над пляжем.

Не слезая с шезлонга, Макс в отчаянии наблюдал, как уносятся прочь два близнеца-вертолёта, обшаривая прожекторами пляж. В свет лучей попадали кошки, собаки и другие животные, которые спешили спрятаться в дюнах. Всякого зверья тут было гораздо больше, чем те четверо, которых успели заметить Макс и его друзья, но вертолёты не стали садиться.

Люди, находившиеся внутри, не могли не видеть животных.

Им просто не было до них дела.

Поскуливая, Макс следил взглядом за летучими машинами: они неслись над океаном, постепенно уменьшаясь в размерах. Там находились большие корабли. В наступающей темноте они стали ярче, заметнее. Именно к ним и летели вертолёты. К остальным людям, которые не хотели иметь ничего общего с животными, которых оставили в своих домах.

Нет, укорил сам себя Макс. У людей не было выбора. Если бы они не уехали, то заболели бы. Ему нужно найти вожака стаи Мадам Кюри. Но и сама Мадам, и Гертруда утверждали, что эта женщина должна быть на суше.

Все, кто спрятался на крыльце, один за другим стали покидать укрытия.

– Что это было? – спросил Крепыш. – Летающая тарелка? Я однажды видел их по телевизору. – Такс, разинув пасть, глазел на Макса. – Ты так никуда и не спрятался, верзила? Всё время был на виду? Ты видел пришельцев?

Макс покачал головой и спрыгнул с шезлонга.

– Это были не пришельцы, Крепыш, а люди на вертолёте.

– Странно, – сказала Гизмо. – Интересно, что они тут делали.

Вдруг, словно из ниоткуда, появился толстый рыжий кот; он вспрыгнул на перила крыльца и оказался прямо у Макса над головой.

– Какая разница, что они делали? – проворчал котяра. – С тех пор как они оставили нас одних на пляже, ничего плохого не случилось, только иногда эти страшные звуки. – Кот лизнул лапу и провёл ею по морде, чтобы стряхнуть песок. – Между прочим, меня зовут Грендель.

Макс представился сам, назвал своих друзей, а потом спросил:

– Ты не скучаешь без людей?

За спиной у него кто-то фыркнул, Макс обернулся и увидел других кошек и собачонку – чихуа-хуа. Они сидели на краю пустого бассейна. Обе киски были стройные, с белыми животами, а остальная шерсть у одной была чёрная, а у другой – серая.

Серо-белая кошка – Макс подумал, что фыркнула именно она, – широко распахнула глаза.

– Люди бросили нас на произвол судьбы, – напомнила она. – Какое нам до них дело? Благодаря леди в шляпе у нас здесь, на пляже, есть всё необходимое.