Проклятие валькирии - Елена Счастная

Иногда чудилось, что и о ней Рунвид знает гораздо больше, чем рассказывает. Это порой злило, но Асвейг училась терпению. Однажды все станет ясно. Может, когда она будет к тому готова…

Коротко сказав Кюрри, куда идет, она бегом проскочила через темный по вечернему часу двор, едва не подпрыгнула, когда гавкнула в загоне одна из охотничьих собак Оттара. Но та, узнав, поворчала на нее и стихла.

Из-за того, что Гокстад сейчас просто распирало от людей, на улицах до сих пор не унялся гомон и смех. Только на окраине, у самой стены, где и стоял дом Рунвид, оказалось тише. Лишь едва слышно доносились голоса из-за закрытых дверей соседнего жилья.

То и дело попадая ногами в лужи на дороге, Асвейг наконец добралась, куда нужно. Отряхнула подол и вошла.

Рунвид подняла взгляд от вязания, в первый миг улыбнулась, но стоило подойти ближе — помрачнела.

— Здравствуй, моя девочка.

Она пристально оглядела Асвейг, и той даже захотелось проверить, все ли в порядке с одеждой и лицом.

— Здравствуй, — она кивнула и, скинув плащ, присела рядом. — Вот, подумала, может помочь тебе с чем сегодня? Завтра, говорят, пир у конунга в честь гостя из Скодубрюнне. Уна настаивает, чтобы я пошла…

Рунвид слоено и не слушала сбивчивые оправдания — хотя за приход к ней никогда не приходилось оправдываться. А тут с самого порога навалилась такая неловкость, словно к незнакомому человеку пришла не вовремя и без спросу, побеспокоила.

— Ты с кем-то сегодня познакомилась? — совсем не о том спросила колдунья.

Асвейг приоткрыла рот, не сразу сообразив, что ответить: и как по ее виду можно было о том догадаться?

— Да, мы с Боргой встретили сегодня двух воинов на ярмарке. И ты представляешь, так неловко получилось…

— Тебе лучше с ним больше не встречаться, — строго оборвала колдунья пустой разговор. — Остерегайся его. Я вижу, как изогнулась линия твоей судьбы. В другой раз может и сломаться.

— Но как же? Он, верно, будет завтра у конунга.

Рунвид упрямо сжала губы. Не шутит нисколько и не преувеличивает. Если не нужно с ним больше встречаться, значит, как от огня беги.

— Просто держись от него подальше, — уже чуть мягче предупредила она.

Асвейг кивнула: и сама рада бы больше никогда его не видеть. До сих пор, как вспомнишь, аж мурашки по спине. До чего неприятный мужчина!

— Борга рассказала мне, что он нехороший человек. Что зло людям причиняет. Значит, и мне может?

Колдунья вдруг тепло улыбнулась и провела ладонью по ее щеке. Словно услышала детскую глупость.

— Неважно, какой он человек. Важно то, что тебя ждет рядом с ним. И какие дела могут свершиться.

Асвейг свела брови, не до конца понимая. Уж как бывает начнет Рунвид туман словами нагонять, так что хочешь, то и думай. А попытаешься выспросить, ничего не добьешься. Но Уна говорила, что колдунью надо слушать и думать над ее словами. Если поймешь и последуешь совету, можно избежать многих бед. Как и налететь на неприятности, если пропустить все мимо ушей.

— Так тебе чем-нибудь помочь, Рунвид? — вернулась Асвейг к началу разговора. Старуха покачала головой, снова берясь за иглу:

— Просто посиди со мной, моя девочка.

И она замерла, глядя, как сплетается в плотное полотно шерстяная нить под рукой колдуньи. А в голове все крутилось ее предостережение: теперь идти на пир к конунгу хотелось еще меньше.

На следующий день в честь гостя из Скодубрюнне конунг устроил широкий пир. Весь город неустанно гудел о нем, предвкушая. Мужчины Гокстада решали, договорятся ли между собой два правителя, один из которых подмял под себя восточную часть полуострова до самого Вестфольда, а второй — владел огромным куском земель на западных его берегах. Отправятся ли они грядущим летом вместе в поход через море к берегам островных королевств. Нечасто находились смельчаки, что, собрав десяток кораблей, пытались доплыть до тех краев, о несметных богатствах которых ходило много слухов.

Не все из них возвращались 8 целости, а другие не находили и части той славы, на которую рассчитывали.

Теперь же все могло случиться по-другому. Когда объединятся два короля, у каждого из которых много кораблей и верных воинов, готовых броситься с ними в дальний поход. Поговаривали даже, что уже все решено, а на пиру Фадир Железное Копье вo всеуслышание скажет, быть тому или нет.

И в доме гокстадского лагмана Оттара с утра было как-то суетливо. Уна весь день ходила за Асвейг едва не по пятам, следя, чтобы та не ускользнула в последний момент из виду. А то с нее станется сбежать от необходимости вместе с другими девицами из самых уважаемых родов идти на пир в поместье конунга.

К вечеру и вовсе натравила на нее двух рабынь, которые мягко, но настойчиво усадили ее в доме и принялись заплетать волосы, прибирать непослушные рыжие пряди в косы, украшенные серебряными кольцами.

— Ты никак пристроить меня куда хочешь? — посмеивалась Асвейг, глядя, как хлопочет Уна над ее платьем.

Та только сокрушенно качала головой, продолжая продевать тесьму в шнуровку ярко-синего хангерока. Вот к нему как раз и подошли бы те бусы, что так и не довелось купить накануне.

— Ты смейся-смейся. Постареешь и никому станешь не нужна, — проворчал Кюрри, поправляя только что застегнутый пояс.

Названый брат тоже собирался на пир. Глядишь, поход конунгов станет первым в его жизни. Может, удастся снискать воинской славы и почета, о котором мечтает каждый муж с самого юного возраста. Вот и Кюрри едва от нетерпения не подпрыгивал. А уж если Оттар решит с конунгом идти, то его точно дома не удержишь.

Асвейг только скривилась на жестокое замечание. И пусть до старости еще далеко, а все ж слушать о том лишний раз неприятно.

— А может, оно мне и не надо, — чуть запоздало огрызнулась она на несносного братца.

Тот хмыкнул, косясь на мать. А Уна только руками всплеснула: и так за приемной дочерью вереница женихов не выстраивается — уж больно странная она на их вкус — а если и у нее самой желания нет кому-то понравиться, так совсем худо. Но упрекать ее ни в чем она не стала — закончила платье да помогла надеть. И невольно залюбовалась, когда все одно к одному сложилось.

И защемило внутри от ее поистине материнского взгляда, словно в памяти что-то всколыхнулось. Далеко, за слепой пеленой, похожей на туман, что скрывала прошлое.

— Уж ты сразу-то не беги, если какой достойный воин на тебя благосклонно посмотрит, — все ж предупредила Уна, поправляя и укладывая по плечам аккуратно причесанные волосы Асвейг — А будут неподобающе себя вести, зови Оттара или Кюрри. Они вступятся.

— Я помню, — успокоила та ее. — Не волнуйся.

Вместе они дошли до поместья конунга: благо дом лагмана стоял от нее совсем недалеко. И раньше случалось Асвейг бывать там когда с Оттаром, а когда и с Уной, которая водила не слишком близкую, но все же дружбу с женой Фадира. Но чтобы на пиру подносить мед воинам вместе с другими женщинами — такое случалось впервые.