Сапфирная роза - Дэвид Эддингс

Спархок за эти дни так устал, что долго не мог заснуть.Когда наконец он заснул, в его измученном всеми последними событиями мозгу снадоедливостью августовских мух крутились различные числа. Шестьдесят девятьсменялись семьюдесятью одним, потом восьмьюдесятью, восемнадцатью. Затем изтемноты самоуверенно выплывала девятка. Он уже не понимал, что значат этичисла, выстроившиеся перед ним в блестящих доспехах с оружием, изготовленным кбою. И как каждую ночь в последние недели, где-то позади маячила неясная тень.Она не пыталась ничего предпринять, только наблюдала.

Спархок всегда плохо разбирался в политике, вернее, совсемне разбирался. Он привык находить решения на поле битвы, где с его силой,боевой выучкой и храбростью для этого не требовалось чрезмерных усилий. Вполитике, однако, слабейший был наравне с сильнейшим. Слабая старческая рука,поднятая на голосовании, оказывалась сильнее закованного в сталь кулака. Егоинстинкт подсказывал, что наилучшее решение покоится в ножнах, но убийствопервосвященника Энниаса могло расколоть всю Эозию на две враждующие части, в товремя, когда несметные армии Отта стояли на границах Лэморканда, ожидая своегочаса, чтобы напасть на ослабленные распрями западные королевства.

В конце концов он сдался и тихо соскользнул со своегобеспокойного ложа, стараясь не разбудить спящего на соседней кровати пажа. Оннакинул монашеский плащ и, осторожно ступая, пошел по темным коридорам дома ккабинету Долманта.

Сефрения, как он и ожидал, была там. Она сидела переднебольшим очагом, с чашкой чаю в руке, застывшим загадочным взглядомуставившись на ворчащее пламя.

— Ты чем-то обеспокоен, дорогой? — спросила она,увидев Спархока.

— А ты разве нет? — Спархок рухнул на стул ивытянул перед собой длинные ноги. — Мы не годимся для всех этих дел. Никтоиз нас. Все эти расчеты просто сводят меня с ума. Я не уверен, что ты сама какследует понимаешь, что означают все эти числа. Вы — стирики — читать не умеете,так что вам трудно разобраться в числах, больших, чем количество пальцев наруках.

— Ты что, пытаешься задеть меня, Спархок?

— Нет, матушка. У меня и в мыслях этого не было.Прости, я просто слегка раздражен. Я как будто попал на поле битвы, где ничегоне в силах сделать. А ты не можешь обратиться к Афраэли с просьбой изменить ходмыслей некоторых членов Курии? Это было бы просто и действенно, и, к тому же,так мы могли бы избежать огромного кровопролития.

— Афраэль не станет делать этого, Спархок.

— Именно эти слова я и боялся услышать. Значит, нампридется играть по чужим правилам? Может быть, я и справился бы с этим, если быпонимал их получше. Честно говоря, я предпочел бы решать эти вопросы с мечом вруке. Что ж ты молчишь?

— А что?

— Ну, вздохни, закати глаза и скажи: «эленийцы»,голосом, полным скорби и упрека.

Взгляд Сефрении потяжелел.

— По-моему, твои слова совершенно неуместны, Спархок.

— Но, Сефрения, это же была только шутка, —улыбнулся Спархок. — Мы часто поступаем так с людьми, которых любим.

Неожиданно в комнату со встревоженным лицом вошел Долмант.

— Интересно, хоть кто-нибудь спит сегодня ночью? —поинтересовался он.

— Завтра нам предстоит тяжелый день, вашасветлость, — отозвался Спархок. — Вы бодрствуете тоже по этойпричине?

— Нет, — покачал головой патриарх. — Один измоих слуг серьезно заболел — повар. Не знаю, зачем за мной послали — я ведь нелекарь.

— Это просто большое доверие вам, вашасветлость, — улыбнулась Сефрения. — Ведь у вас есть своя, особотесная связь с эленийским Богом. Они верят в ее действенность. Ну и какздоровье бедного малого?

— Он плох. Я послал за врачом. Говоря по чести, он неслишком-то хороший повар, но я бы не хотел, чтобы он нашел смерть под моейкрышей. Так что же все-таки произошло в Симмуре, Спархок?

Спархок коротко передал все события, произошедшие в Тронномзале, то, что им поведал Личеас.

— Отт? — воскликнул Долмант. — Неужели Энниасдействительно зашел так далеко?