Тонкости укрощения теневых драконов. Тварья Академия - Мария Вельская

Заплаканная и напуганная Рина – вот таким было начало очередного утра в Университете. Это я не говорю о прохудившейся обуви и практически полном отсутствии обычной одежды, кроме формы. Нужно было срочно искать какой-то способ заработать. Но это успеется – пока следовало срочно выяснить, где проживает тот самоубийца, который вздумал обидеть нашу светлую подругу.

Да я в принципе не видела никогда, чтобы она плакала! За эти дни привыкла к стойкому и доброжелательному характеру, к неизменным шуткам, к тому, что это к ней всегда можно обратиться за порцией смешинок и  утешения! А это самое утешение мне не раз и не два за прошедшие дни было нужно – потому как магистр Рэйлис Ногэр как с цепи сорвался… Столько ехидных подколок, болезненных ударов по самолюбию и ядовитой вежливости, когда  он буквально сапогами с набойками проходился по моим умениям и чувству хоть какой-то уверенности я не встречала за все время общения с этим нелюдем!

Разговоры по душам?

– Адептка, у вас сейчас что получилось? Ах, это нить Тьмы? По-моему это паутинка, на которой  даже муха не повесится!

– Разве это называют теневым шаром? На мой взгляд, это больше напоминает огрызок от яблока! Стоило ли воровать мою силу, если не умеете с ней обращаться?

– Адептка Вартек, вас не  держат ноги? Нужно меньше танцевать и больше времени уделять занятиям!

И так  уже три занятия подряд. Какой там страх! У меня даже на злость сил не оставалось! Вернула бы ему эту проклятую магию с довеском – да только как? И взгляды, взгляды, взгляды. Белесые сейчас глаза как прикипели ко мне, не давая и шанса скрыться. Следит. Внимательно, не отрываясь.

Не только на занятиях – порой чужой взгляд преследовал меня в самых разных концах Академии.  И в Серой Башне  – где проходили, в основном, занятия менталистов. И в увитом ярким алым плющом крыле боевиков, где в большой аудитории проходили общие занятия по мироустройству. И даже в безликом административном крыле, куда я по просьбе старосты как-то пришла занести журналы группы.

Он как будто испытывал меня на прочность день за днем. Да, оставаясь в рамках «преподаватель-ученик», но делая учебу феерически нервомотательной, а мысли одной адептки – слишком кровожадными. Только избегать неприятных встреч я научилась мастерски ещё со времен проживания в поместье папеньки. Поэтому если лорд Сейлир под личиной магистра и хотел о чем-то со мной поговорить вне занятий – у него это не получилось.

Вот только порой ночами мне продолжали грезиться странные сны. Нет, к счастью, это не отец делала попытки меня найти. Мне снились… пески. И золотые крыши предрассветного города, что ажурными куполами раскинулись на долгие тропы вокруг. И тишина. И шелест золотых колец, что медленно скользили по песку.

Песок струился сквозь пальцы обжигающей волной, щеку ласкал ветер, тонкие одежды скорее обрисовывали тело, чем скрывали его, и… Я просыпалась.

Прежде, чем успевала увидеть, что это за кольца такие таинственные, кто в них прячется, и что со всем этим прикажете делать? Бедняга Муль уже замучился, пытаясь вызнать информацию о том, как  нам отделаться от тварь-лорда. И так, и сяк – а все одно выходит! Нет доступа, никто ничего не знает! Вот и приходится перебиваться, чем есть, тем более что Лейорн после памятной дуэли загремел на отработки, едва не вылетев из Университета и обещанный мне обряд по вдумчивому общению с собственной силой откладывался. Что было отнюдь не самым приятным из происходящего – ведь практики у нас с каждым днем становилось все больше, а моих возможностей что-либо сделать – все меньше.

И рука. Она так и продолжала временами ныть и чесаться. На коже от укуса – ни следа, острой боли пока тоже больше не было, а вот таких вот маленьких неприятностей…  Все одно на другое накладывалось! Это я молчу про приснопамятного Каршена, который больше мне на глаза не попадался. Что делать с его странным предостережением и стоит ли кому-то докладывать – я так решить и не смогла. Боялась поднять пыль на ровном месте.

–  Он меня заметил, и узнал, представляешь!  – Вырвал из размышлений подрагивающий голос Рины. – Он за мной  следил, точно тебе  говорю! Я на танцах тогда думала – примерещилось, – толстая коса была растрепана, пальцы стиснуты, костяшки побелели, – а папа писал, сказал, что у них склад сгорел с товарами, а товары ценные! И в поджоге папу же и обвиняют, говорят, что страховку получить хотел от банка Эредских, и товары присвоить и сбыть потом в другой стране! Ему может суд грозить, – отчаянно смаргивая слезы, шептала Кариния.

Голос подруги охрип, глаза потухли, лицо осунулось. Да что же я это, а? За своими бедами чужие пропустила? Как выяснилось, в тот день, когда на площади мы так славно потанцевали с Каршеном, подруга встретила того самого лорда, который домогался её сестры. И лорд был очень приятно удивлен, увидев, как расцвела младшая дочь и, недолго думая, сделал ей  то же самое чрезвычайно «приличное» предложение.