Колыбель времени - Наталья Павлищева

Неожиданно в зале появилась одна из придворных дам Марии, очередная черная ворона. Она не заорала на всю округу, произнесла всего лишь театральным, то есть слышимым за версту, шепотом:

— Началось…

Стараниями остальных шепот мгновенно усилился во сто крат, и понеслось: «У королевы схватки! Принц вот-вот родится!».

Ну что за идиоты?! Вот так видно было и тогда, когда начали звонить колокола Лондона, а потом и всей Европы. Позор на весь мир, ей-богу! Неужели нельзя подождать, пока родится? Стало жалко, нет, не Марию, а королев вообще, даже родить спокойно не дадут. Мне, как акушеру, было особенно хорошо понятно, что чувствуют бедолаги, производя потомство практически на глазах у любопытной толпы.

Надо сказать Рыжей, чтобы, когда станет королевой, запретила такой обычай. Стало смешно: Елизавета ведь останется незамужней, королевой-девственницей, значит, никаких прилюдных родов не будет. Что ж, во всем есть свои плюсы, надо только уметь искать.

Тянулась неделя за неделей, у королевы то и дело шли схватки, но родов все не было. Мало того, в один из дней Елизавете с ужасом показалось, что сам живот явно стал меньше и походка Марии тоже изменилась. Мелькнула шальная мысль, что она все же тайно родила, спрятав неугодную девочку, но, приглядевшись к старательно упакованной в ткань груди сестры, девушка вдруг поняла, что в ней нет и не было молока! Можно безмолвно родить и спрятать ребенка, но грудь не перетянуть нельзя, выдаст. И вообще, грудь беременной женщины не может быть пустой и обвислой, а у Марии именно такой и была! Елизавета вдруг ужаснулась своему пониманию: грудь Марии была такой же и месяц назад, когда они только вернулись из Вудстока! А как же беременность? Неужели остальные, видевшие королеву ежедневно, этого не заметили?! Или заметили, но старательно скрывали свое понимание? И что дальше?

Елизавета с трудом поборола желание бежать в свое имение даже без разрешения Марии. Хотелось быть как можно дальше от кошмара, творившегося в Уайт-холле.

Мария действительно никого не родила. Это осталось загадкой для всех, в том числе и для нее самой (если, конечно, королева не скрыла роды из-за появления на свет уродливого ребенка) — растущий из месяца в месяц живот, множественные признаки беременности, даже схватки… Европа, ожидавшая появления на свет наследника английской королевы и испанского инфанта, то ликовала после получения ложных известий о благополучных родах, то потрясенно разводила руками: как долго женщина может носить свое дитя? Но нашлось немало злорадствовавших, это точно. Елизавета к числу таких не относилась, ее главной задачей было без потерь пережить этот кошмар и как можно скорее бежать из такого опасного Лондона.

Сторонники Марии были довольны уже хотя бы тому, что королева не умерла при родах, как часто случалось с женщинами.

Когда Рыжая вот так расшвыривает все по сторонам, ломая дорогие вещи, значит, что-то произошло. Спрашивать в лоб, что именно, опасно, веер может полететь не в кресло или камин, а в тебя. Но я рискнула:

— Ну и что случилось?

Поймать веер удалось, жаль было б, если бы сломался, Елизавета любит красивые вещи и умеет их выбирать.

Оглянулась, удивилась моей ловкости, фыркнула:

— Они собираются выдать меня замуж!

О… какая забота о подрастающем поколении… Кто «они», Мария или Филипп? Или вообще Ренард?

— За кого?

Ясно, что не за друга детства Дадли, тот хоть и выпущен из Тауэра, умненько постарался смыться на континент доблестно завоевывать королевское прощение. Я могла бы подсказать бедолаге еще один способ, касающийся уже Мэри и ребенка, но не стану этого делать. Ни за что не стану. Теперь это моя козырная карта против Ренарда, но такая, какой можно воспользоваться только в случае смертельной опасности и один-единственный раз.

— За Филиберта Эммануэля, герцога Савойского!

Мало королю Карлу Марии, решили пристегнуть Англию еще и Елизаветой? Но Бэсс не Мария, а Савойский не Филипп. Это принцу некогда прохлаждаться в Англии, он все время смотрит в сторону континента, герцог прибудет сюда в случае женитьбы всерьез и надолго и Елизавету подчинит себе полностью. А подчинить Рыжую очень трудно, вернее, можно, но только влюбив в себя. Едва ли испанец станет заниматься такой ерундой, как любовное ухаживание за своей женой, значит, Елизавете предстоит настоящая трагедия.

Что значит — предстоит? А я на что?!

— Вы не желаете этого брака?

— Вот еще!

Даже красными пятнами пошла от возмущения. Я, напротив, само спокойствие:

— Значит, его не будет.

— Конечно, не будет. Я лучше отправлюсь в Тауэр, чем к алтарю с этим испанцем!

— Обойдемся без Тауэра. Позвольте мне уйти, переодеться вам поможет Иоанна…

— Куда это?

— По вашим делам, Ваше Высочество. Если я не вернусь, постарайтесь вытащить меня из Тауэра как можно скорее, для этого достаточно будет сказать Его Величеству всего три слова: я все знаю.

— Что я знаю?

— А вот что именно, я вам расскажу потом, когда вернусь.

Я не собиралась ничего ей объяснять, но для себя поняла, что пришло время пустить в ход ту самую козырную карту, потому что у Марии, Филиппа и Ренарда дела с каждым днем все хуже. Нам определенно пора уносить ноги в Хэтфилд и досиживать срок до превращения моей Рыжей в королеву как можно дальше от двора, жизнь здесь всегда была не подарок, а теперь так и вовсе опасно. Может, и не для всех, но для нас с Елизаветой очень даже.

Ничего себе кабинетик! Красиво жить не запретишь, посол Испании позволил себе устроиться с комфортом и роскошью. Интересно, как Филипп смотрит на такие излишества или все оплачено из кармана самого Ренарда? Тогда он один из богатейших людей Испании. Так нечестно, мы с Серегой, значит, почти в слугах ходим, при том что старательно помогаем Елизавете, а этот паразит живет барином, то и дело ставя палки в колеса?

Меня вдруг пронзила мысль, что это мы в оппозиции, а он делает правильное дело! Как наш институт называется? Институт исправления истории. Может, Антимир Артура сюда прислал именно ради этого исправления, а для правдоподобности нас с Серегой в качестве ненужного балласта, который, как мешок с песком с воздушного шара, выбросить можно и в Тауэр, и вообще на эшафот. Я тут же мысленно скрутила пудовый кукиш всем сразу: Артуру, Антимиру и императору Карлу заодно.

Когда мне что-то угрожает, силы удесятеряются, а злость вообще возрастает кратно угрозе. В данный момент угроза была смертельной, потому злость зашкалила. А вот фиг вы меня одолеете! Я тоже не из простых, я медицинский прошла, это вам не Серега с его экономическим мышлением, мы людские смерти видали и с того света людишек вытаскивали! Но Антимир за такие фокусы у меня поплатится, когда вернусь, ох, поплатится…

— Милорд, мне нужно с вами поговорить.

Глаза у Артура все такие же цепкие, а губы противные, Жуков никогда не станет приятнее. Но мне на его внешность наплевать, пусть жена страдает.