Предназначение - Галина Дмитриевна Гончарова

– Придет к тебе человек. Вот, кольцо возьми. – На ладонь магистра кольцо легло, черный камень с выемками в нем. – Тебе второе такое принесут, ты их вот так сомкнешь – будешь знать точно, что от меня этот человек.

– Повинуюсь, магистр.

– По его приказу ударишь, а когда и куда – он тебе скажет.

– Хорошо, магистр. Только… я речи россов не знаю, толмача бы мне.

На губах магистра улыбка появилась, недобрая, змеиная.

– Будет у тебя толмач. Скоро уже будет, уже скачет сюда. Ты его до поры не показывай никому, да и сам он постарается, а Россу он хорошо знает, и провести вас сумеет, и лоцмана найдет не абы какого, а наилучшего, и в столице вам поможет.

– Хорошо, магистр. Я твою волю исполню.

Эваринол кивнул, Леона по руке потрепал:

– Я в тебя верю, мальчик мой.

И получил в ответ улыбку, исполненную обожания. Леон любил своего магистра, может, даже и не вполне платонической любовью. Любил, преклонялся, повиновался – все, как нравилось Эваринолу.

Родаль отлично понимал: если Россу не взять хитростью, то силой всяко не получится. Что такое три сотни рыцарей? Ладогу захватить и то не хватит, но взять и удержать власть – вполне. А там уж…

Сложится.

Есть и третий план, но его Эваринол более всего не любил. Потому как придется делиться, и многим. Ежели сорвется покушение на Бориса, надобно будет ему мир предлагать, а с миром и союз выгодный. Что с того, что женат росский государь? Жена, чай, не стена, предложат ему условия выгодные, и поменяет государь одну бабу на другую. А то и отравить ненадобную можно.

Только вот это уже не только от магистра, но и от короля Джермана зависит. А как подсунут царю бабу подходящую, так им и вертеть можно будет, хоть влево, хоть вправо, и детей его под себя воспитать. Но король… делиться придется.

А может, и не придется? Не получилось с мощами, получится с клинками!

Магистр встал и отправился в часовню. Помолиться об успехе предприятия.

Да, иногда и его разбирало желание чего-то попросить у Бога. Только вот помогало редко, очень уж цели у магистра были – о таких у Рогатого просить впору. Приходилось своими силами обходиться.

Авось и в этот раз… обойдется.

* * *

Гордон Беккер, единокровный брат Сары, свое воинство оглядывал.

Ну такое… неприглядное оно, честно сказать. С бору по сосенке, вразнобой, стоят, как им нравится, одеты во что придется, оружие – какое у кого есть – шваль, одно слово. Как получилось, на что денег у него хватило.

Вот зачем ему было во все это лезть? Зачем голову подставлять? Ан жизнь так прижала, что и выбора-то не оставила.

Отец Гордона, Джош, в Россу приехал на заработки. Фортуну искал.

Нашел, как же не найти-то на свою голову! На корабле и нашел! Рыжую, красивую, такую, что аж пар из ушей валил! И нашел, и дочь с ней прижил – Сару.

Потом, правда, Инесса ушла, оставив ему ребенка. Погоревал Джош, да недолго, ребенку мать нужна, ему уход и ласка, сошелся с Мартой – та ему и родила Гордона. И жили все потихоньку, Сарочку маленькую Марта приняла, не ущемляла ни в чем, по хозяйству управляться учила, как до́лжно, хорошо они тогда жили. До поры…

Инесса через десять лет объявилась. Тогда-то и выяснил Джош, что с ведьмой жил! И что дочь у него ведьма – тоже.

Не обрадовался, да и кто б на его месте счастлив был? Нет таких дураков! А только и выбора не было. В храм кинуться? Себя первого подставить под церковное покаяние, под монастырь? Нет, такого Джошу не хотелось. И Гордону тоже не хотелось, понятное дело.

Оставалось помогать Инессе и Саре в их делах.

Особенно много бабы с них не требовали, иногда письмо передать, иногда наемника найти, так, по мелочи. В основном Сара все крутила, с ней и Инесса, и Любава шушукались, к ней и шли, Гордона и Джоша так уж замечали, ежели очень надобно было. Мужчины и радовались, жизнь спокойная всяко дороже прибытка. Хоть и оплачивали бабы просьбы свои, и деньги давали просто так, а все одно – без них уютнее живется. Ведьмы же… неприятно рядом с ними, ровно сквозняком тебе в спину потягивает. Потом умер Джош, за ним Марта ушла, Инесса, Гордон же…

Вроде и женат давно, и своих детей у него пятеро, а все одно – не может он от ведьм отделаться. Свяжешься с такой пакостью, так до смерти не развяжешься… увы. Одно он у Сары выторговал: чтобы семья его не знала ни о чем, чтобы не трогали ни Анни, ни детей. Иначе он и правда в монастырь кинется…

Сара только фыркнула на это, но чего ей из-за мелочи с братом вязаться? У нее Любава есть, боярин Данила, дочка вон есть родная… мужа, правда, нету, прибрал его Господь. Потому Гордона просила она, когда уж вовсе выбора не было.

Не любил Гордон сестрицу, но и отказать ей не мог, вот ведь беда какая, терпеть оставалось да молиться, чтобы Господь эту нечисть прибрал. Ну, или Рогатый, тут Гордону неважно было кто, абы побыстрее…

Вроде и пропала сестрица, да тут еще одна родственница объявилась… Кем там ему Любава приходится, Гордон не задумывался особо. Кажись, племянница, и то по отцу только. Мало у них общей крови, верно, а тайны общие есть. Мерзкие такие, гаденькие, которые крепче крови повязать могут.

Пришлось ему побегать, нанимая наемников. Хотя… Сжечь рощу?

Ну и в чем беда?

Волхвы… верят в них местные, ну так что же? Гордон и вовсе с ведьмой в одном доме жил, покамест та к мужу своему не ушла, и знает про их силы да слабости. А волхвы – это, наверное, как ведьмы, только еще реже встречаются? Гордон хоть и в Россе рожден был, но воспитан-то в своих традициях! И в смерти волхвы ничего не видел страшного. Одной больше, одной меньше – вот еще ерунда какая! Главное, самому не пострадать.

Так что…

Выступили они не одновременно, вышли из разных ворот Россы, чтобы не заподозрили их, собрались уже на дороге. Гордон всех оглядел, еще раз указания дал:

– До рощи доходим… Факелы есть? Масло? Трут?

Все в наличии оказалось.

– Поджигаем рощу, там